Апология
Шрифт:
над тобой кипит хрустальная взвесь -арки радуг бессонных, о, мой бешенный старикан, твой грохочущий бас -- лучшая весть о бесмертной жизни, океан. 21 апр. 87
III
Южная ночь, как вино "Южная ночь", жаркий космос в чешуйках луны с чумной желтизной, море заклеено лентой скотч, побережье пахнет весной.
Гулькает галька, хрустит песок, в створки индиговой мидии входит нож, сердце стучит слева наискосок и сосок подружки, как южная ночь, как южная ночь... 12 мая 87
x x x Гранитно-чугунные
Он читает чужие слова весь день, курит папиросы, видит треснувший потолок, проплывает коммунальной рыбой вдоль стен, телефон наелся звонков и умолк.
Серый свет, серый зернистый свет. Вещи как лежали, так и лежат. Одиночество -- повод заснуть и умереть. Город сжат зимой, как пружина -- сжат.
Человек вмерзающий в пространственную спираль, в ледяное железо населенных витков, отдает по капле в бетонный Грааль переулков и улиц стучащую кровь.
Одиночество: "Здравствуй, тикающая смерть секунд", --- с ним нужно учиться жить, вообще уметь прикоснуться своей рукой, как чужой, к виску, чтобы шевельнуть волосы и отогнать смерть. 11 мая 87
* С И Н И Й В А Г О Н *
x x x
Я буду детскую открытку
носить в советском пиджаке,
в американскую улитку
преображаясь вдалеке.
В немыслимой толпе Нью-Йорка
услышу - небоскреб шепнет
в ущелье улиц: "Бедный Йорик",
и череп мой перевернет.
3 сент. 87
x x x Пространство к западу кончается -оно приклеено к земле, оно на столбиках качается на проволоке и стекле
приборов пристальных оптических, на дулах, выцеленных так глазами зорких пограничников, чтоб не свалить своих собак.
Пространство навзничь загибается, скудеет метрами -- пробел, собачьи морды поднимаются, чтоб охранять его предел.
Оно сквозит и тянет сыростью травы и тайною ночной, оно ребенком хочет вырасти, чтобы увидеть шар земной. 20 февр. 88
x x x Серо-зеленое небо, окна глотают туман, запах горячего хлеба сонным еще домам
слышен из переулка, где дымит хлебзавод, каждая свежая булка вымытых пальцев ждет.
Разорались вороны, значит надо вставать -вылезать из попоны, чтобы травку щипать,
утро гонит трамваи, сжалась в капли вода, и Москва уплывает от меня навсегда. 19 марта 88
x x x
Маргарите
Возле фабрики Бабаева
только вьюга да метель
с фонарями заговаривают,
пахнет смертью карамель.
Возле фабрики Бабаева
я скажу как на духу,
что пора туда отчаливать,
и ладонь согну в дугу.
Возле фабрики Бабаева беспризорный вьется снег,
надо снова жизнь устраивать,
потому что жизни нет.
Канитель, пустая улица да бродяга с кобурой,
через сквер на месте кладбища - десять метров конура, свет от марсианской лампочки, да обоев кожура,
две лежанки, стул со столиком, листья липнут на окно - клены выпили покойников и теперь от них темно.
Твоей бабушки-покойницы вдовий мир на три шага - нет теперь той синей комнаты, кленов, дома -- там снега...
Возле фабрики Бабаева замыкается кружок, наши жизни размыкаются, вспоминай меня, дружок...
Ты купи конфетки сладкие, подержи их на горсти, а слова и рифмы жалкие на дорогу мне прости.
Возле фабрики Бабаева вьюга жжется без огня, в ней и вьется чье-то тающее "Вспоминай, дружок, меня..." 12 февр.88
x x x Я войду в метро, троллейбус, автобус, трамвай, я увижу начальника серый, черный, коричневый, синий костюм. Я ходячая свая между ходячих свай таких же, как я, как они, я -- угрюм.
Мне хочется лечь, удрать, удавиться, вылететь в окно. Я не хочу считать деньги, терять ключи, кошелек. Мне не помогает женщина и вино забыть, что она одинока, что я одинок.
Только ребенком я верил в жизнь, в то, что она -- поле чудес, увлекательный мир. Кто бы ты ни был, дай мне руку, держись, держись, -мы полетим вместе в мутный эфир.
Это -- мечта про звезды, освещающие твое лицо, на котором тает глубокий снег, превращается в свет лед, мы руки раскинули в тысячах солнц, мы летим водвоем, нам тепло... какой прекрасный полет! 28 янв. 88
x x x Как за каждой вещью стоит цена, так была во мне, не извне стена, я, смотревший на жизнь во все глаза, до сих пор усвоил в ней пол-аза.
Она будто чужой спесивый язык, я и слова сказать на нем не привык, вот она -- дикий, таинственный текст, разве справишься с ним переменой мест?
Я уехать хочу в чужие края, да за мной потянется жизнь моя, и я буду дальше ее губя, в каждом зеркале снова встречать себя.
Я несвежий и грустный ее продукт. Я проезжий тип, эмигрант и фрукт. За моей спиной исчезает земля, на которой сохнет моя сопля.
До свидания, пьющие сок берез. Лет в двенадцать последние капли слез источили в ладошку мои очеса и с тех пор расплакаться мне нельзя.
Я как камень сух, я колючкой стал. Я пришел на суд и я устал. Хоть лежит на мне вина-не-вина, я прошу, Ваша Честь, отпустить меня. 11 февр.88
x x x Невозможно собрать воедино этот темный таинственный блеск, склеить кислой тоской муравьиной в оглушительной кроне небес.
Разбредается счастье на части, на суставы и пряди свои, на мучительный рот, на безвластья муравьиного прах и слои.
Темнокрылые губы и руки, напряженные жизнью своей в тридцати сантиметрах разлуки -как за тысячу желтых полей.