Апостол Смерти
Шрифт:
У Демида была совершенно обратная ситуация. Он добивался внимания, просто потому что в нём нуждался, но из-за постоянной занятости молодых родителей в большей степени был предоставлен сам себе. Если говорить откровенно — желанным и любимым ребёнком он никогда не был, и уже тогда понимал это своим несформированным детским умом.
В один прекрасный день задирки двух мальчиков закончилась дракой прямо во время обеда. Дома Жене пришлось выслушивать от родителей долгую лекцию на тему хорошего поведения, объясниться по телефону сначала с бабушкой, потом с дедом, с понурой головой краснеть перед другой бабушкой, которая в
На следующий день Женя держал себя в руках, делил воспитательницу с другими детьми, был вежлив и хвалил себя за то, что сдержался и не отобрал у девочек куклу.
Демид вёл себя тихо. Молча поел, молча послушал сказку и сел в сторонку перебирать конструктор, хмуро поглядывая на бегающих по группе детей. Женю такой расклад более чем устраивал, но к обеду ему вдруг стало ужасно скучно. Он начал исподтишка наблюдать за бывшим соперником, хоть пока и сам не понимал, для чего.
Перед тихим часом Демид вылез из длинных шорт и нырнул с головой под одеяло, и лишь один Женя заметил на его ногах большие синяки. Это жуткое зрелище покрыло его колкими мурашками и отбило весь сон. Мальчик очень долго ворочался в кровати, терзался детскими мыслями-страшилками и пришёл к своему первому серьёзному и почти взрослому решению.
Он вылез из-под одеяла и ползком подкрался к кровати своего заклятого врага.
— Дём!.. Дё-ё-ём!.. Дёма! — шёпотом взвизгнул Женя и сорвал одеяло с его головы. — Да проснись ты!
Демид подскочил как на пружине, крутанулся волчком и пробухтел:
— Чего тебе надо?!
Женя осмотрел его злобные заспанные глаза, надулся и выпалил:
— Давай короче дружить будем!
Так и подружились. Перестали обижать других детей, иногда ссорились, иногда поколачивали друг друга, но только тайком, чтобы не узнали родители, мирились и дружили дальше.
Как-то по дороге домой с детского сада Женя рассказывал маме о своём новом друге и, разоткровенничавшись, по страшному секрету поведал о том, что видел во время тихого часа. Сначала мама не поверила и пыталась убедить сына, что ему всё показалось, а потом долгое время шла по улице в полном молчании.
Этим вечером, прочитав Жене сказку на ночь, она закрыла книжку и сказала:
— Знаешь, Женя, иногда бывает так, что человеку одиноко, и ему очень нужен другой человек. Если ты с кем-то подружился, ты должен всегда поддерживать своего друга и никогда-никогда не бросать его в беде. Пообещаешь мне?
Школьные годы Женя и Демид провели за одной партой. Мальчики стали почти братьями, чему несказанно радовались родители Жени. Их любви с лихвой хватало и на Демида, ведь второго ребёнка они так и не дождались. Бабушки и дедушки тоже души не чаяли в новом внуке и в равной степени баловали обоих сладостями и подарками. Радовались этой дружбе и Роман с Оксаной — времени на сына у них так и не появилось. Были праздники в семейном кругу, ночёвки, совместные поездки в лагерь. Всё было радужно и беспечно до тех пор, пока маму Демида не убил серийный маньяк.
Несмотря на протест родственников, Женя был рядом с другом всю панихиду и процесс похорон. Двенадцатилетние мальчики, впервые увидевшие смерть, были напуганы и потеряны, как брошенные в бытовике котята,
Совместные посиделки и гулянки закончились. Демид замкнулся в себе, отказывался от любых приглашений, по окончанию уроков спешно закидывал учебники в портфель и вперёд всех убегал домой без объяснений причин. Жене пришлось выяснять их самому.
Как оказалось, после смерти жены Роману досталось на собственном горбу вывозить все тяготы службы в постсоветской милиции, совмещать при этом заочную учёбу, быт и в одиночку воспитывать подростка. Он часто бывал на взводе, и любая мелочь, будь то невымытая кружка или тройка в дневнике, могли спровоцировать взрыв.
Чтобы избегать катаклизмов, Демиду пришлось преждевременно повзрослеть и в полном объёме познать самостоятельность. На его детские плечи обрушились все домашние хлопоты, и упаси бог оставить без ужина зверски уставшего и злого после работы отца, забыть помыть пол или не успеть сделать уроки.
Одним весенним днём на улице выдалась хорошая погода, и случился большой прогресс — после школы мальчики долго гуляли во дворе и бесились в снегу, совсем как в старые-добрые времена. Но на следующий день Демид не явился в школу, и после уроков Женя пошёл к нему домой.
Демид молча пропустил его в свою комнату, где на кровати лежали странные библиотечные книги.
— Я хочу научиться общаться с мёртвыми и найти того, кто её убил, — глядя на книги, сумрачно сказал Демид и прошептал: — Сам он никогда не найдёт.
Женя от удивления совершенно растерялся и просто брякнул:
— А ты чего в школе не был?
Демид потянул короткий рукав футболки, зачем-то пытаясь спрятать плечо.
— Проспал. Полночи дома убирался.
Женя всё понял, но не подал виду и стал интересоваться его книгами.
Несколько лет Демид как одержимый поглощал недетскую литературу — эзотерика, спиритизм, магия, мифы и легенды, все религии мира. Он изучал любое упоминание о смерти и загробной жизни. Женя старался поддержать друга, объяснить, что со смертью не поспоришь, нужно предоставить поиск милиции и жить дальше, но упёртый подросток был так раздавлен семейными обстоятельствами, что не желал признавать свою полную беспомощность. Ему необходимо было самоутверждение и уверенность в себе, и в итоге Женя перестал пытаться спустить его на землю, видя, что в этих книгах он находит утешение и надежду на невозможное.
Время шло. Мальчики росли и становились парнями, один был занят реальной жизнью, другой загробным миром. Их дружбе оставалось лишь сказать спасибо общей парте, благодаря которой они ещё поддерживали общение. Женя помнил наставления матери и знал, что любая дружба проходит проверку временем, и старался поддерживать Демида, как мог.
Судьба благоволила Жене, и солнце всегда ему светило ярко, или, по крайней мере, он сам находил тепло и умел его поглощать. Демиду искать это тепло было некогда. Осиротевшее семейство постепенно адаптировалось и ужилось. Девяностые закончились, работа в милиции стала чуть менее нервной, и Роман присмирил свои жёсткие нравы, но был по-прежнему очень требователен к сыну. Уже в средних классах он заставил его определиться с будущей профессией и нагрузил подготовкой к поступлению на экономический факультет.