Апрельская сирень
Шрифт:
– Правда? Спасибо! Это отличная новость!
– Не за что. Ты тоже помогла мне в свое время. Так что – если нужна помощь или просто захочется пообщаться – мой номер ты знаешь.
– Да, спасибо большое, – Сирена не заметила, как по щекам потекли слезы.
На душе стало веселее.
С чего она решила, что у нее нет друзей?
ГЛАВА 30.
Это утро было самым ужасным из всех, что Оля помнила. Ее мутило. А голова болела так, что девушка боялась поворачивать
Ну, вот зачем она пила? Да еще так много.
Очень много.
Особенно для нее.
Особенно учитывая то, что она никогда не пила раньше.
Оля поморщилась и зажмурила глаза, когда свет ослепил их яркой, раздражающей вспышкой.
– Выключи. Выключи его, – прохрипела она, не зная еще, к кому обращается.
Воспоминания вчерашнего вечера стали медленно всплывать в сознании.
Только Оля никак не могла понять – взаправду это все было или же ей приснилось?
Сирена, которая приходила с разборками, и в итоге они подрались…
Царёв, который разнимал их…
Вот тут Оля рассмеялась. Ну, это совсем уже бред! Приснится же всякое.
– Надеюсь, этот странный, беспричинный смех не является признаком начинающейся белой горячки, – услышала она слева от себя. Это был его голос и его излюбленная манера подачи колких, дурацких шуточек.
Царёв был в ее квартире.
Оля осторожно присела на диване.
Влад сидел на полу, перебирая в руках перья.
Перья… Они с Сиреной разорвали подушку.
Оля невольно схватилась за голову – что она скажет хозяйке квартиры? Как объяснит случившееся Каролине?
И еще ее мучил вопрос – что здесь делал Царёв?
Оля судорожно заглянула под плед, которым была укрыта. Все в порядке, она одета, значит, хоть в чем-то Царев проявил свою порядочность.
– С добрым утром, – не глядя на нее, сказал Царёв.
– Не смешно, – полустоном, полухрипом ответила Оля. Она облизала пересохшие губы. В горле запершило, и девушка закашлялась, попутно хватаясь за голову, которая, казалось, разрывалась от пульсирующей боли.
– Пить меньше нужно было, тогда не было бы так мрачно и печально, – поучительно сказал Царёв.
Он встал, ушел на кухню, откуда вернулся с бокалом.
– На, выпей, полегчает.
– Что это? – недоверчиво спросила Оля.
– Антипохмельное средство.
– Если ты имеешь в виду рассол, то даже не догадываюсь, где ты мог его взять. Если купил на рынке, то пить его я не буду.
– Нет, это не рассол, – Царёв отвечал как никогда спокойно и невозмутимо, – Это, действительно антипохмельное средство, купленное в аптеке.
Оля колебалась, прежде чем протянуть руку, и принять у него бокал.
– Могу я полюбопытствовать о причине вчерашней пьянки? – спросил Влад, когда Оля допила средство.
–
– Неверный ответ. Я могу все. К тому же у меня есть догадки.
– Вот и оставайся с ними – со своими догадками.
– Вообще-то я рассчитывал на благодарность.
– На благодарность? От меня? Тебе? За какие заслуги, позволь узнать? А, за это, – Оля повертела в руке бокал, – Да, за это спасибо. Ты что же, специально в аптеку ходил?
Царев не ответил.
– А что ты здесь делаешь? – спросила она его после минутной паузы.
– Каролину жду. Она просила меня прийти, а сама шляется где-то.
– Что значит «шляется»? Может быть, случилось что-то! Ты звонил ей?
– Звонил. С ней все в порядке. Просила подождать до утра.
– Странно. Зачем тебе ждать ее, да еще и у нас дома?
Царёв как-то странно посмотрел на Олю.
– Скажи, вы с Каролиной близкие подруги? – неожиданно спросил он.
Оля растерялась. С Каролиной они неплохо ладили, но назвать их подругами, да еще и близкими было нельзя.
– Ну… Как сказать…
– Понятно. Значит, с тобой она не делилась.
– Чем?
– Секретами, проблемами… Всем тем, чем обычно делятся друг с другом девчонки.
– А-а-а, – Оля запнулась, окончательно растерявшись и не понимая, к чему клонит Царёв.
– Ладно, я пойду, приберись тут, как полегчает.
– А как же Каролина?
– Ничего. Встретимся в другой раз, – Царёв поднялся с дивана, на краешке которого сидел, и направился в прихожую.
– Влад, – окликнула его Оля. Царев едва заметно дернулся, когда она назвала его по имени. Оля и сама ощутила дискомфорт, словно произнесла вслух нечто непривычное, чужое и даже запретное.
– Что?
– Вчера я отвратительно себя вела, да? Я была ужасной?
Влад криво улыбнулся:
– Вы с Маркиной вцепились друг в друга как две дикие взбесившиеся кошки. Я не знал, как растащить вас.
– Правда? – с легким испугом спросила Оля.
– Ну, на самом деле я слегка преувеличил. Вам не удалось разодрать друг друга – ты вырубилась, а Сирена ушла. А ты коварная, Матвеева. Мстительная. Ты готова идти по трупам своих обидчиков. Кто тебя обидит и трех дней не проживет.
– Ты же живешь.
– Ты изобретательная, – продолжал он. – Боюсь даже представить, что ты придумала для меня.
Оля ойкнула, издав при этом полуписк, полувсхлип. Но Царёв, кажется, не заметил этого.
– Что она сделала тебе, что ты решила уничтожить ее? – спросил он, не обращая внимания на внезапно побледневшее лицо девушки.
– Ничего, – выдохнула она и разрыдалась, осознавая, что это правда. – Это все я… Я сама все напридумывала.
– Как же тебе удалось напечатать эту статью в нашей газете? Чем ты подкупила этого придурка, Эрика?