Апрельское озеро
Шрифт:
Он говорил, всё тише и тише, а Элисон казалось, будто из тёмного леса, миновав то ужасное озеро, она попала в ещё более жуткое место. Здесь тоже нет света, здесь пахнет гнилью, а ведь это могло бы быть прекрасное место! Но никто не ухаживал за ним, не присматривал, не согревал своим теплом, и оно прогнило до последней досочки. И есть ли вообще шанс, что сюда вновь пробьётся свет?
– Мне было одиннадцать. Как сейчас помню, – вновь услышала Элисон голос мужа в темноте. – Меня отлупили так, что я сидеть не мог неделю. Да что там… Я не поднимался с постели три дня. Тогда я разозлился в первый
Послышалось короткое шуршание и глубокий мужской вздох. Элисон стёрла со щеки одинокую слезу и прошептала:
– Это всё так ужасно… Мне очень жаль.
– А ты не боишься, что я могу обманывать тебя? – насмешливо спросил Алекс.
– Тогда вы замечательный актёр! Но почему-то я вам охотно верю… Зная вашего отца…
– Ты не знаешь его. В этом можешь не сомневаться.
Холодный ветер завывал меж щелей деревянных досок, и казалось, будто под полом собирается ураган: снизу тоже чувствовался холод.
– Может, вам стоит уговорить отца оставить это место? Продать землю, уехать в Лондон.
– Он не допустит, чтобы Джоэль покинул замок. Он ненавидит его, ведь мальчишка ему не нужен.
– Но вам он нужен, – растирая себя руками, Элисон повернулась к Алексу и чуть задрала голову, словно в этой тьме могла бы заглянуть ему в глаза. – Вы-то его любите, я знаю. Нельзя до конца своих дней считать, что вы находитесь в чьей-то власти. Это ненормально. Я могу ничего не понимать во взрослой жизни, я лишь говорю, как считаю нужным…
– Если бы ты только знала, как я сейчас смотрю на тебя.
Элисон вздрогнула и невольно сглотнула, так томно, мягко и страстно Александр произнёс последние слова. В ней вдруг проснулось желание узнать, как именно он смотрит. Таков ли этот взгляд, как тогда, в их первую ночь, когда он обожал её и поклонялся, будто королеве? Через пару секунд где-то над лесом сверкнула молния, и Элисон удалось поймать взгляд мужа на недолгие мгновения. И в этих зелёных, глубоких глазах она увидела благодарность и страсть, красоту и преданность, которой позавидовал бы любой пёс.
Из-за едва заметной щетины он уже казался старше своих тридцати. Тонкие, упрямые губы словно хранили такие слова, которые не позволил бы себе сын графа. И Элисон смотрела в темноту, зная, что эти губы сейчас совсем близко от неё.
– Готов поспорить, ты смущена.
– Тут и сп-порить не нужно, – Элисон улыбнулась и снова поёжилась от холода. – Мне пора перестать играть в г-глупую девочку.
– Ты совсем замёрзла. Иди ко мне.
Ей даже в голову не пришло увернуться или отодвинуться. Алекс протянул руки, и Элисон придвинулась ближе к нему, уместившись между его разведённых, согнутых ног и прижимаясь к его груди. Алекс обнимал её, нежно и осторожно водя широкими ладонями по влажной спине девушки, иногда касаясь подбородком макушки её головы.
– Вы пахнете очень приятно, – прошептала Элисон, и её голос больше не дрожал.
– Я рад, что больше не вызываю в тебе омерзения.
– С чего вы взяли…
– Слишком хорошо я успел тебя узнать. Тебе стало теплее?
– Да, стало. Хорошо, признаю, вы правы. Но что ещё такого вы знаете обо мне?
– Тебе нужны примеры? – Алекс тихо хмыкнул. – Что ж. Ты из тех молодых людей, которые ни за что не встали бы против прогресса, ты любишь всё новое, вдохновляющее. Но, между тем, ты не против вернуться к истокам. Стоит только вспомнить твой глупый побег в деревню. Больше того, ты добра, на удивление не испорчена высшим обществом, откуда никогда не снисходит твой отец. Наверное, это от того, что ты училась очень долго и ничего ещё не успела. И я рад этому. Я бы мог сам научить тебя.
Александр продолжил, крепче прижав к себе Элисон и поцеловав её в растрёпанные волосы.
– Что уж говорить о твоей внешности. Ты не похожа на этих зазнавшихся девиц из Лондона. Возможно, ты не самая красивая из женщин, каких я только видел в своей жизни. Но ты миловидна… Ты очень привлекательная, на тебя всегда приятно смотреть… И мне безумно нравится та родинка под твоей правой лопаткой…
– А как вы… Ах, ну да, – Элисон вздохнула, нежась в объятиях мужа, и отчего-то решила, что ей тоже нужно что-нибудь сказать. – А у вас… Ну, вы, возможно, тоже не самый красивый мужчина, но…
Алекс засмеялся, и в тишине, под звуки дождя, его громкий смех будто мог возродить жизнь, таким искренним и чистым он казался.
– Ты хотела сделать мне комплимент?
– Наверное. Я не очень хороша в красивых словах…
– Ничего. Ты не обязана отвечать мне. Хотя… я даже представить не могу, если ты больше не позволишь мне к тебе прикоснуться.
Элисон почувствовала себя неловко, вспомнив свою первую ночь в его постели, и вдруг порадовалась тому, что здесь темно, и Алекс не видит её раскрасневшихся щёк.
– Если бы вы были более уступчивым, то я, возможно, ответила бы взаимностью…
– Уступчивым? – его пальцы коснулись её волос, чуть сжали, и Алекс немного оттянул голову жены, чтобы она смотрела только ему в лицо. – И чего же ты хочешь?
– Хочу встретиться с отцом. И братом… да, с ним тоже. Я хочу их увидеть. Обещайте мне, что я их скоро увижу.
– И тогда?
– Тогда я обещаю попытаться смириться с тем, что вы – мой муж.
– Какая требовательная девочка, – он наклонился, чтобы поцеловать Элисон, и, нежно коснувшись губами, осторожно провёл языком по её нижней губе. – Но раз ты просишь… Я не могу отказать. Я и не хочу отказывать. Здесь слишком темно. А ты уже слишком горячая.
Алекс тяжело выдохнул, затем встал на колени и, всё ещё обнимая жену, уложил её на спину, и сам лёг сверху, повыше задрав её уже порванные юбки.
– Вы не считаете… что это… дикость?
– Дикость…
Он произнёс это слово так, будто желал его распробовать, узнать, каково оно на вкус и есть ли в нём нечто содержательное и интересное.
– Что такое «дикость», малышка? – спросил он шёпотом, обдавая дыханием тонкую кожу на её шейке. – Когда безумное войско захватчиков прорывается через неприступную стену, чтобы завоевать и разграбить очередной город? Когда убийца вместо того, чтобы облегчить смерть своей жертве, нарочно не отпускает её душу и продолжает мучить? Когда мужчина, зная, чтоб бесполезно добивается сердца женщины, в которую влюблён, снова и снова погружается в тот кошмарный пожар, разожжённый ими обоими?