Арабская сказка
Шрифт:
— Это так называемый шведский стол, — пояснил Самир. — Можно брать сколько угодно. Цена зависит только от количества людей.
— Ой, — хмыкнула она, — я не знаю, что и выбрать. Поможешь мне?
— Попробую, — согласился тот.
Они взяли еду и вышли на балкон со столиками. Стол был сервирован так, что лежало по три ножа и три вилки. Честно говоря, она боялась опозориться перед арабом. Так как не могла знать, для каких именно блюд они предназначены. И чувствовала себя несколько растерянной. Самир, видимо
— Пользуйся теми приборами, которыми тебе удобно. Я сам не знаю точно, какой нож или вилку брать.
Через некоторое время Лиза решилась задать ему вопрос, который не давал ей покоя.
— Самир, — обратилась она к мужчине, — можно задать тебе не очень корректный вопрос?
— Попробуй, — кивнул он.
— Объясни мне, русской женщине, зачем тебе целых три жены?
— Вообще-то, я не собирался брать трех жен, — ответил тот. — Так получилось. В первый раз я женился в девятнадцать лет. И, надо сказать, по большой любви.
— А разве ты будущую жену до свадьбы видел?
— Да мы были просватаны с пеленок, — пожал плечами Самир. — Конечно, в раннем детстве играли вместе. А потом, когда ей исполнилось шестнадцать лет, я уж нашел возможность её высмотреть и даже не раз переговорить. Кстати, — добавил он, — то, что родители нас просватали, ещё не значит, что я обязан жениться именно на ней. Но, она мне очень понравилась, и сыграли свадьбу.
— Так ты тогда в Штатах уже учился, наверное.
— Да, это так, — кивнул мужчина. — Как мне не хотелось от молодой жены уезжать, — сверкнул он своей белозубой улыбкой. — Летал домой чуть ли не на каждые выходные.
— Забрал бы жену с собой, — пожала плечами Лиза.
— Нееет, — протянул Самир. — Джамиля уже беременна была. Потом родила дочку. Но оказалось, что у неё какие-то осложнения при родах случились. И детей после этого она уже не могла родить. А что такое один ребенок в арабской семье? Это не порядок.
— И ты решил снова жениться?
— Она сама посоветовала мне это через три года. Первая жена самая главная. Без её согласия, я не имею права привести вторую или третью.
— Вот так даже? — удивилась Лиза.
— Вторая жена родила мне ещё трех дочерей. А потом в нашей семье случилось несчастье, — со вздохом пояснил он. — Трагически погиб мой младший брат. У него осталась вдова и двое детей. После того, как она выдержала траур, я взял её третьей женой.
— Самир, ну как это возможно? — удивленно воскликнула Лиза. — Лечь в постель с женой брата.
— Лиза, я не заходил в её спальню, пока она сама этого не захотела, — пожал плечами тот. — Но у женщины должен быть муж. У детей отец, — назидательным и твердым голосом сказал Самир. — Это нормально. В арабских странах одинокая женщина вызывает недоумение и даже неуважение. Так у меня оказалось три жены. Со временем, третья жена родила мне ещё одну дочь.
— Куда хоть столько-то? — удивилась Лиза.
— Это как бы в знак признания, что она приняла меня, как супруга, — пояснил он.
После ланча они побродили по окрестностям, по пляжу. Купаться не стали. Самир сделал несколько снимков Лизы на фоне красот природы. Для памяти. Даже попросил одного из отдыхающих снять их вдвоем. Она слушала его голос, смотрела на неторопливые движения, полные внутреннего достоинства и опять не верила в реальность происходящего. Елизавете казалось, она находится в каком-то сказочном сне.
Они вернулись к дому, когда уже начинало темнеть. Честно говоря, Лизе не хотелось оставаться одной. Она предложила Самиру зайти в гости на чай. Тот с радостью согласился.
Лиза достала два пакетика с черным чаем, положила их в чашки и собиралась залить кипятком.
— Стоп, — неожиданно сказал Самир. — Ты вот эту бурду пьешь? Это же отрава.
— Почему? — изумленно спросила она.
— Так, — сказал он, подходя к полочке, где у Маши стояли коробочки с чаем. Их было много. Чаще всего с зеленым чаем. С травами. — Берем вот это, это и это, — пробормотал он, высыпая из разных упаковок в заварной чайник. — Заливаем кипятком, накрываем полотенцем и ждем.
Лиза чувствовала себя, мягко говоря, не очень. Она совершенно ничего не смыслила в чае. Дома, заваривала пакетик, и была довольна.
Глянув на неё, Самир, видимо, понял, что поставил женщину в неловкое положение. Он попытался сгладить впечатление.
— Извини. Просто, я черный чай не пью совсем. Мама только зеленый и на травах заваривала. Я так привык. Ты здесь не причем.
Когда чай заварился, она разлила его в красивые чашки и пригласила мужчину в зал. Поставила на стол конфеты и фрукты. Включила телевизор, нашла русскую программу и молча смотрела. Самир понял, что дама расстроена. На экране шли новости из России.
— Лиз, ну, не обижайся. Мне очень неудобно, что расстроил тебя. Не знамо, чего там в эти пакетики сыплют. Сор один. Это точно отрава. Не пей это никогда. И не сердись на меня, пожалуйста.
— Да, ладно, — отмахнулась Лиза.
Мужчина некоторое время смотрел на экран и слушал. Рассказывали и показывали очередной скандал Жириновского в Думе. Дело дошло до драки. Потом Самир взял и приглушил громкость. При этом тихо, но явственно ругнулся. По-русски. Лиза изумленно посмотрела на него.
— Ой, извини. Ну, смотреть на это не могу, — зло произнес он. — Вырвалось.
— Самир, а откуда ты так хорошо знаешь русский язык? Даже удивительно.
— В том, что я знаю непечатные слова, ничего странного, — улыбнулся он. — Шесть лет в общаге прожил. Я восемь месяцев на курсы русского языка, как иностранный студент ходил. Это обязательно. Иначе, не зачислят. А мат начал понимать уже через пару недель, — рассмеялся Самир. — Куда и как послать точно знал. И понимал, что мне отвечают.