Арабская сказка
Шрифт:
Самир обнял её и повел к дверям. По размерам дом был почти такой же, как у Маши, но внутри все не так. Вся отделка в арабском стиле. Только они вошли, как послышалась арабская музыка. Видимо, музыку включил слуга. Мелодия звучала тихо и ненавязчиво. Наверх вела лестница с подсветкой.
— Какой красивый дом, — не удержалась она от замечания.
— Этот? — искренне удивился Самир. — Здесь я так, слегка колорит навел. Чтобы глазу приятно было. По-настоящему красивый и большой дом у меня в Дубае.
— Представляю, — усмехнулась Лиза.
По-прежнему
— Что ты хочешь? — спросил он. — Выбирай, а Синду все приготовит.
— Да ничего особенного мне не надо. Вот, рыбу пусть пожарит. Обожаю семгу.
— А на гарнир?
— Салат какой-нибудь и все. Можно ещё бутерброд с сыром. И чай. Только не зеленый, — добавила она, выразительно глянув на Самира.
Мужчина отдал распоряжения, и они отправились наверх. Лиза захотела осмотреть дом. Она бродила, как по музею. Шикарные ковры с восточным рисунком, диваны и диванчики с подушками. Стены, дверные проемы инкрустированы арабским орнаментом. Всюду висели оригинальные светильники на цепочках. Все двери оказались открытыми, кроме одной. Но туда хозяин её не пустил. Как потом ей стало известно, это комнатка для общения с Аллахом. То есть, для молитвы. Женщинам вход запрещен. Никаких прямоугольных форм. Даже окна сверху были дугообразными.
— Давай вот здесь на диванчике посидим и подождем, когда в моей комнате стол накроют, — сказал Самир, усаживая Лизу, и тут же снова припал к губам женщины с долгим поцелуем.
— Самир, — попробовала она отодвинуться, — там твой слуга ходит.
— И что? — недоуменно уставился он на неё. — Он делает свою работу.
— Неудобно же.
— О, Аллах, — воздел он руки. — Лиза, это мой дом. Я здесь хозяин. А ты моя гостья. Даже если ты обнаженной будешь здесь разгуливать, он не посмеет поднять на тебя глаза.
— Самир, пока готовят еду, можно я схожу в ванную? Я вся взмокла, пока по горам лазила.
— Ой, прости, — ответил он, вставая. — Я совсем одурел от твоей близости. Конечно, можно. И мне тоже надо омовение сделать.
Они вышли из комнаты и Самир указал ей на двери ванной.
— Тебе сюда, а я в другую пойду. Там все есть. Шампуни, полотенца. И халаты на стене висят, — с улыбкой сказал он и чмокнул её в щечку.
Лиза вошла в ванную комнату и снова удивилась. Даже плитка на стенах, ванне и полу была с арабским узором. Здесь действительно имелось все, что нужно. На полочке бесчисленное количество шампуней, ополаскивателей и ещё каких-то баночек. Стопка полотенец разных размеров. И даже голубые шапочки с резинкой. Она забрала волосы под шапочку и встала под душ.
Обтершись мягким полотенцем, подошла к вешалке с халатами. Махровые халаты оказались тоже с цветным арабским рисунком. Она выбрала самый короткий, взяла в руки свои брючки, блузку, и выглянула в коридор.
— Самир, — тихо позвала Лиза, — ты где?
— Иду, иду, — отозвался он и подошел
Комната оказалась очень большой. Налево красивая широкая кровать под прозрачным балдахином. Справа диван полукругом, конечно же, с подушками. Возле него накрытый столик. Виноград, персики, ещё какие-то фрукты. Раскуренный кальян. В комнате стоял полумрак. Горели только светильники. Самир позвонил слуге, и им принесли жареную семгу, салат и бутерброды. Ещё тарелку с чем-то непонятным, видимо, для хозяина. Где-то вдалеке тихо и чувственно пела женщина на арабском языке.
— О чем поет женщина? — поинтересовалась Лиза.
— Ну, о чем может петь арабская женщина? — улыбнулся Самир, — о любви и преданности своему мужчине.
Пока они ели, он бросал на Лизу просто обжигающие взгляды. Вскоре тарелки с остатками еды слуга унес. Самир приподнял её, как пушинку, усадил к себе на колени верхом и стал по ягодке угощать виноградом. Елизавета подчинялась ему, как завороженная. Голова кружилась от его ласк. Халат распахнулся, а нежные, чувственные руки Самира гладили её тело. Скользили по спине, ягодицам и прижимали к себе. Губами он осторожно захватил розовый сосок её груди. Такого возбуждения женщина не испытывала ещё никогда. Она ощущала себя в другом измерении.
Лиза даже не поняла, как очутилась на кровати. Она закрыла глаза и почувствовала невыразимый восторг и наслаждение. Но, безумный темперамент мужчины несколько ошеломил её. Самир не просто овладевал женщиной, казалось, он подчинял Лизу себе. А на пике своего экстаза, вдруг быстро заговорил на арабском. Причем, произносил жестко, и это мало походило на нежное признание. Она открыла глаза и увидела, что он буквально сжал зубы, чтобы не закричать.
— Лизонька, — спросил он через пару минут, ласково прижимая её к себе, — я тебя напугал? Что ты лежишь, сжавшись в комочек? Я сделал тебе больно?
— Больно? Нет, — тихо ответила она. — Напугать не напугал, но удивил точно.
— Ну, прости. Я в такие моменты не могу себя контролировать, — прошептал Самир, покрывая её лицо самыми нежными поцелуями.
— А что ты говорил? И почему по-арабски?
— Ммм, — хитро улыбнулся тот, — будем считать, что это непереводимая игра слов.
— Самииир! — капризно протянула Лиза.
— Лиз, когда человеку очень больно или безумно хорошо, он автоматически переходит на родной язык. Я испытал такой восторг, — прошептал он, — потому перешел на арабский.
— А что ты говорил?
— Зачем тебе это знать? Я не помню, — хитро прищурился Самир.
— Врешь. Переводи, давай.
— Ну, ладно, — усмехнулся он. — Сказал, что теперь ты моя. Принадлежишь мне и я твой властелин.
— Ничего себе, — возмутилась женщина. — Прям, так и властелин?
— Лиз, это сказано в запале, в экстазе. Не обращай внимания.
— Стало быть, я теперь твоя рабыня? — насмешливо спросила Лиза.
— Глупости. В данный момент, ты моя богиня, — ответил он, — откидывая с неё легкое одеяло. — О, Аллах, какое у тебя тело, — с восторгом произнес Самир, сверкая горящими глазами. — Моя б воля, запретил бы белокожим женщинам загорать.