Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
Доживший до наших дней обычай ставить знаки-метки (васм) на принадлежащей аравийцам собственности, в том числе на домашних животных, — это не что иное, как тотемизм, форма религии родоплеменного строя древних арабов Аравии. В те далекие времена на телах и лицах людей делали жертвенные надрезы ножом, символизировавшие собой их скрепленную кровью близость с тем или иным животным, то есть тотемом. Впоследствии «гербы» (васм) племен с изображениями их тотемов стали наносить хной. Притом только на тела животных и женщин, отмечая, таким образом, их семейно-родовую и родоплеменную принадлежность. Росписи хной рук и ступней ног женщин современной Аравии, то есть тату по-аравийски, — это не что иное, как отголосок старых времен, имеющий в наши дни совершенно иной смысл и абсолютно другое предназначение.
Подтверждают существование тотемизма в Аравии и названия некоторых племен,
Среди тотемов арабов Древней Аравии упоминаются историками прошлого, и довольно часто, финиковые пальмы; такие священные деревья обозначались у аравийцев словом «манахиль», что значит «пчельники (ульи) ангелов». Бытовало поверье, что время от времени ангелы спускались на них с небес, чтобы понаблюдать за жизнью людей, и «помочь им, если они воззовут об этом», в их бедах и горестях, просьбах и пожеланиях. Ни один листик с деревьев-тотемов не мог быть сорван просто так. Вопрошая пальмы-тотемы о помощи и поддержке, люди оказывали им знаки внимания и почитания: вешали на них одежды и ювелирные украшения. Обычай этот долгое время сохранялся в Аравии и с приходом ислама. Так, особой популярностью у коренных мекканцев и пилигримов, вспоминали путешественники, пользовалась пальма, росшая за Мекканскими воротами Джидды, у которой постоянно скапливались толпы народа.
Великий арабский историк Ибн Хишам (ум. 835) рассказывает, что до утверждения в Наджране христианства арабы Наджрана «поклонялись одиноко стоявшей высокой пальме», росшей в окрестностях города. Каждый год жители Наджрана «собирались у той пальмы, и справляли праздник в ее честь»; женщины развешивали на ней свои лучшие платья и украшения (22).
Пантеон идолов в Каабе во времена джахилийи насчитывал 360 истуканов. Идол Хубал, привезенный в Мекку из Сирии, почитался аравийцами богом дождя; по форме он напоминал собой мужчину. Именно перед ним мекканцы гадали на стрелах, когда хотели выяснить, к примеру, можно ли отправляться с тем или иным торговым караваном в путь, будет ли ему сопутствовать удача, или стоит повременить. На гадательных стрелах было написано: «да», «нет»; «делай», «не делай»; «медленно», «скоро». Собиратели древностей сообщают, что «обычай стрелогадания» пришел в Аравию из Вавилона.
Идол Сувах, привнесенный в Мекку из Йемена, походил по форме на женщину и считался божеством плодородия земли и плодовитости женщин. Идол Вадд (Вудд) слыл божеством небесного свода, покровителем купцов и мореходов. Идол Йа’ук, похожий по форме на лошадь, являлся божеством успеха; широко почитался в племенах Йемена. Присутствовал в этом пантеоне идолов Древней Аравии и могучий Васр, бог-орел; и Ал-’Узза, богиня стойкости и выносливости (ее изображали в виде акации); и идол девственности Дувар. Холмы Сафа и Марва венчали идолы Исаф и Найла. Идол Хабхаб, представлявший собой огромный камень, был тем местом в долине Мина, где древние арабы приносили жертвы богам, забивая животных. Над всеми этими идолами имелось высшее божество; о нем упоминают в своих стихах поэты Древней Аравии (23).
В седом прошлом жители «Острова арабов» давали детям имена идолов, которым поклонялись. Мальчиков называли рабами, а девочек дарами того или иного из них: Абд-ал-Вадд (Раб Ал-Вадда), например, или Дар-ал-Лат (Подарок Ал-Лат).
У древних арабов, к слову, существовал обычай совершать паломничества к святым местам целыми родами и племенами. Помимо Каабы, йеменцы, к примеру, предпринимали такие хождения- поклонения к храму идола-хранителя Саны (Эль-Макага), или к идолам в капище Риам. Финикийцы, выходцы с Бахрейна, — к храму Малькарта в Тире. В своей «Исторической библиотеке» Диодор Сицилийский пишет, что обычай этот, соблюдавшийся и среди набатеев, потомков Набита, сына Исма’ила, помог Атенею, военачальнику Антигона, захватить и разграбить блистательную Петру, непреступный город в скалах, одну из караванных столиц Древнего мира (23*). Антигона Одноглазого (384/382-301 до н. э.) историки Древнего мира считали одним из лучших полководцев Александра Македонского, получившего после его смерти (323 г. до н. э.) в управление часть Малой Азии. Впоследствии в борьбе с диадохами Антигон захватил Сирию, а 306 г. до н. э. принял царский титул.
Первым человеком, «изменившим веру Исма’ила и отца его, Ибрахима» (Авраама), веру в Господа единого, Ибн Хишам называет мекканца по имени ’Амр ибн Лухаййа ибн Кам’а. Отправившись в Аш-Ша’м (Сирия), чтобы поправить здоровье на водах горячего источника в районе Ма’аб, что в землях Ал-Балка’а, где обитали в те времена ’амалики, потомки ’Имлака (’Амлака) ибн
О том, откуда взялись у арабов идолы в форме человека, одно из преданий арабов Аравии повествуют следующее. Сыновья Адама, Йакут, Идук и Насрин, родившиеся после Каина, Авеля и Сифа (Шиса), «были дружны между собой» и чтили истинного Бога. Когда один из трех братьев умер, то «печаль настигла других». Дьявол, видя скорбь их, явился к ним, и «убедил поставить в храме изображение того, кого они оплакивали». Братья последовали совету дьявола. Когда умер второй брат, то и его изображение, «сделанное из свинца и меди», тоже поместили в храме. Также потом поступили и после смерти третьего брата. Примеру тому начали подражать и другие дети Адама и их потомки. Таким путем, дескать, дьявол и «отвратил ум людей от почитания Бога единого». Но «настал потоп. Он уничтожил язычников и погреб в своих волнах идолов». Дьявол, однако, «разыскал этих идолов», и «подвиг новые народы к поклонению им».
По другому преданию, первые идолы в форме человека появились среди арабов как знак уважения по ушедшим из жизни благочестивым людям, Йагусу, Йагуку и Насрину, «жившим между Адамом и Ноем». По совету дьявола и «движимые желанием сохранить память о них», потомки этих людей высекли их изображения. Последующие же поколения, «забыв о причине появления этих изображений, стали чтить их за богов».
Арабы Аравии времен джахилийи (язычества), отмечает мусульманский философ и теолог Абу-л-Фатх аш-Шахрастани (1075–1153), поклонялись семи планетам. Звезды подразделяли на «счастливые» и «несчастливые» (воспринимали их как «жилища божеств»). Юпитер и Венеру, например, именовали «двумя счастливыми звездами», а Сатурн и Марс — «двумя гибельными». Семи планетам этим посвящали и дни недели; делили их тоже на «счастливые» и «несчастливые». Пятницу, главный день, установленный, по сказаниям предков, самим Авраамом в память о сотворении Богом человека, величали не иначе как «господином дней» (сейид ал-айам); и свято верили в то, что именно в этот день и свершится Страшный суд. Вечер пятницы (счастливого дня) считался у них лучшим временем для бракосочетаний. Среду же, особенно если она приходилась на последний день текущего месяца, воспринимали как «время несчастий»; и когда она наступала, то старались не покидать свои жилища.
Верили жители Древней Аравии во сны и предзнаменования. С вороном, зеленым дятлом и верблюдицей пепельного цвета связывали грядущие несчастья. О чем-то наводящем на человека страх, замаячившем на «горизонте жизни», аравийцы и сегодня говорят, что это, дескать, — «зловещее верблюдицы пепельного цвета и зеленого дятла, вместе взятых». В силу сказанного выше в особом почете у жителей доисламской Аравии были толкователи снов. К лучшим из них Шахрастани причисляет, кстати, и Абу Бакра, ближайшего сподвижника Пророка Мухаммада, ставшего после Его смерти первым «праведным» халифом.
Сыновья Исма’ила, рассказывает Ибн Хишам, покидая Мекку и уходя жить в другие земли, брали с собой на память о Каабе камень из ограды Храма. Где бы они потом не селились, ставили этот камень, и, совершая обход, поклонялись ему, как делали это в Мекке, у Каабы. Со временем они забыли, чему поклонялись раньше, «сменив веру Исма’ила и Ибрахима на другую», веру в Бога единого — на веру в истуканов-идолов, символизировавших собой множество выдуманных ими богов (24).
После смерти Исма’ила присматривали за Каабой его старшие сыновья, сначала ’Аднан, потом — Набит, а после них — Ибн ’Амр Аль Джурхуми. Происходил он из рода джурхумитов, заложенного Джурхумом, двоюродным братом Катура (оба рода пришли в земли Мекки из Йемена, и поселись там). Род джурхумитов возглавил Мудад ибн ’Амр; шатры свои они разбили в районе горы Куайкинан, что на северной окраине Мекки. Род Катура, во главе с богатырем ас-Самайдой, обосновался в районе горы ’Адй’ад, на южной окраине Мекки. Мудад брал установленную обоими родами плату за посещение Каабы с тех паломников, кто входил в Мекку с севера, а ас- Самайда — с тех, кто являлся с юга. Со временем оба рода начали враждовать между собой, претендуя на обладание абсолютной властью в Мекке. Вражда переросла в войну, венцом которой историки называют вошедшую в легенды арабов Аравии схватку в Фадихе, небольшом местечке вблизи Мекки, у горы Абу Кабис. Род Катура потерпел поражение. Богатырь ас-Самайда пал в бою. Согласно условиям мира, заключенного между родами, вся власть в Мекке перешла к джурхумитам, и сосредоточилась в руках Мудада (Мадада), главы этого рода.