Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
С течением времени джурхумитов потеснили из Мекки племена бану кинана и бану хуза’а. Покидая Мекку и возвращаясь в Йемен, Мудад Аль Джурхуми и род его забрали с собой из Ка’абы (Каабы), две из нескольких хранившихся в Храме фигурок с изображениями газелей, надругались над Каабой и засыпали Священный колодец Замзам. Шли годы, и заведовать Каабой, а потом и управлять всей Меккой стало племя хуза’а, отстранив от дел племя кинана, своих сторонников и соратников в борьбе с джурхумитами. Один из потомков Исмаила, ’Аднан, женился на дочери вождя хуза’аитов, а его правнук, Фир, по прозвищу Курайш, стал родоначальником нового племени — бану курайш.
Прошло еще двести лет и знатный род курайшитов, «богатый числом мужчин в нем и скотом», окреп настолько, сообщают арабские хронисты, что начал претендовать на власть в Мекке. Сговорившись с племенем кинана, обиженным хуза’аитами, курайшиты вытеснили из Мекки племя хуза’а. Кампанию по изгнанию хуза’аитов возглавил Кусай, потомок Фира в седьмом колене.
Впоследствии за заслуги Кусайа перед курайшитами знамя войны хранили и «разворачивали», выступая против врага, только в доме Кусайа. Более того, делал это один из потомков Кусайа, и никто другой. Там же, в доме Кусайа, «держали совет» по тому или иному злободневному для курайшитов вопросу.
Законы и правила жизни, установленные Кусайем, блюли в Мекке строго. Злодеяний и несправедливостей не терпели. Мекканца за совершенный им недостойный поступок из города изгоняли. Все брачные договоры среди курайшитов скрепляли «под сводом обители Кусайа». Когда курайшитка достигала совершеннолетия, то есть 12-ти лет, ее одевали в сарафан, строго определенной формы и цвета, что указывало на то, что эту юницу можно было брать в жены. И делали это, опять-таки, в доме Кусайа. После чего он лично препровождал ее по улицам Мекки, как бы оповещая мекканцев, что она — на выданье. Традиции, заложенные Кусайем, соблюдались курайшитами и после его смерти.
Кусай ввел и такой обычай, как оказание помощи паломникам, «водой и пищей»; и отвечал за это при своей жизни. Ежегодно каждая семья в Мекке обязана была выделять на нужды пилигримов определенную часть домашнего скота, который забивали в целях приготовления еды для них. Кусай сам варил в котле мясо и раздавал его им на улицах Мекки. «Богомольцы, — заявлял он, — гости Дома Господа», а значит — и курайшитов, «слуг Дома Господа» (25).
Шло время, гласят предания мекканцев, и людские пороки, такие как зависть и ненасытность, образовали трещину и в монолите сплоченности курайшитов. Права на хранение ключей от Каабы и знамени войны, на управление источником Замзам и сбор скота на нужды паломников начали жестко оспаривать между собой два именитых клана: бану ’абд манаф и бану ’абд ад-дар, во главе с Хашимом, заложившим род Хашимитов, к которому принадлежал Пророк Мухаммад. Понимая, что дальнейшее противостояние может привести к утрате контроля над Меккой, стороны заключили договор. Обязательства, взятые по нему, сводились к тому, чтобы спорные вопросы, возникающие между ними, решать только миром; «с оружием в руках друг против друга не выступать, и друг друга не предавать».
После исполнения обряда клятвы, проходившего у стен Каабы, участников одной из двух заключивших договор сторон стали называть в народе ал-мутаййабун (надушенными), а другой — ал-ахлаф (союзниками). Первое прозвище закрепилось за членами клана бану ’абд манаф. И вот почему. Сойдясь у стен Каабы, они и их сторонники в лице нескольких других влиятельных родов из племени бану ку- райш, следуя обычаю предков, скрепили между собой союз, опустив руки в блюдо с благовониями. Затем, касаясь надушенными руками стен Каабы, поклялись в верности друг другу и в соблюдении договоренностей, заключенных с бану ’абд ад-дар.
Членов другого родоплеменного клана, бану ’абд ад-дар, в голос поклявшихся у стен Каабы в том, что друг друга они ни при каких обстоятельствах не предадут, и своих договоренностей с бану ’абд манаф не нарушат, начали именовать союзниками (ал-ахлаф).
Затем обе партии встретились вновь и, договорившись между собой о разделе полномочий в Мекке, объявили о «вечном мире». За бану ’абд манаф закрепили права на управление источником Зам- зам и сбор скота для приготовления пищи для паломников, а за бану ’абд ад-дар — права на хранение знамени войны, ключей от Каабы и Дома совета старейшин. Так, пишет Ибн Хишам, удалось сохранить фундамент власти курайшитов, заложенный в Мекке Кусайем.
Некоторое время спустя уже между всеми кланами курайши- тов был оформлен вошедший в сказания арабов Аравии знаменитый «Союз чести». Старейшины кланов собрались в доме ’Абдаллаха ибн Джуда’на, «самого пожилого из них», и при нем, как признанном всеми свидетеле, объявили о заключенном ими «Союзе чести». Суть его состояла в «клятве честью», друг перед другом, в том, чтобы не допускать в Мекке никаких притеснений, ни в отношении коренных жителей, ни гостей города, прибывающих в Мекку, будь то по делам торговым, либо на поклонение Каабе. Случись же такое, обязались делать все от них зависящее, чтобы не оставалось вследствие этого ни одного обиженного или притесненного человека, за которого они бы не заступились, все вместе и решительно.
Тогда же курайшиты постановили, что исполнять таваф, ритуальный обход вокруг Каабы, пилигримам надлежало впредь в «одеждах паломников», то есть в ихрамах, а при отсутствии таковых — без одежд. После этого мужчины, не имевшие ихрамов, действительно, обходили Каабу обнаженными. Женщины при подобных обстоятельствах совершали таваф в нижних рубахах.
Рассказывая о Мекке, уместным представляется упомянуть о длительном споре между иоктанидами, южанами-йеменцами, и исма’илитами, северянами-мекканцами, двумя крупными, знатными и древними народами «Острова арабов», относительно того, какой город «земли арабов», Аравии, должен почитаться у них в качестве главного: Мекка или Сан’а’ (Сана). Исма’илиты аргументировали право на главенство Мекки «значением Каабы», ее ролью и местом в жизни племен Аравии. Иоктаниды — «древностью земель и народов Йемена», потомки которых, переселившись в Хиджаз, заложили, дескать, и там поселения великие, и даже являлись смотрителями Каабы.
Дошло до того, говорится в преданиях племен Южной Аравии, что йеменцы попытались «устроить противовес мекканской Каабе». Дело было так. Химйаритские князья, сыновья Ас’ада ибн ’Амра, задумали заложить в Сане такой же храм как в Мекке, дабы «возымел он перевес над мекканским». И поэтому задались мыслью похитить Черный камень. Предприняли набег, но до Мекки не добрались. На пути туда «кинаниты остановили и опрокинули их». В Йемене, уже во времена ислама, правоверные разрушили (по приказу Пророка Мухаммада) древний языческий храм, называвшийся, к слову, Каабой Йемена.
Посланник Аллаха. Матерью ислама, рожденного в пустыне, был, по выражению американского миссионера и исследователя Аравии Сэмюэла Цвемера, сабеизм, отцом — иудаизм, а вот акушеркой и сестрой-сиделкой — Восточное христианство (26). Рождение ислама совершалось на глазах истории, на Аравийском полуострове.
В 570 г. Амина, жена мекканского торговца ’Абдаллаха, сына ’Абд ал-Мутталиба, самого влиятельного члена курайшитов, «господ Мекки», родила мальчика, нареченного Мухаммадом. И уже сто лет спустя, отмечает С. Цвемер, имя этого человека произносили с минаретов 10 тысяч мечетей пять раз в день муаззины на трех континентах, где утвердился ислам, религия, которую начал проповедовать в Аравии Мухаммад (27). Быстрому распространению ислама, по мнению С. Цвемера, способствовали гений Пророка Мухаммада и талант его преемников-последователей, четырех «праведных» халифов. Содействовали широкому утверждению ислама и слабость Восточного христианства, и шаткость позиций Римской и Персидской империй в землях Востока вследствие их острого противостояния там, и, конечно же, «сила меча арабов» и их «любовь к сражениям».