"Аратта". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
Чувство необъяснимой тревоги охватило Аоранга. Что-то было не так с этой грозой!
Он вышел на крыльцо храма, спустился и огляделся.
А это еще что?
Вдалеке, за горами, в небо поднимался темный столп.
Его подножие явно находилось где-то в землях Великой матери, а вершина терялась в облаках. Узкий внизу, вверху он расширялся, спиралью уходя в тучи.
Снова ударил гром. На этот раз грохнуло так, словно небо разорвалось надвое.
У Аоранга волоски на руках встали дыбом.
«Какой же он высоты, если его
Мохначу в его странствиях прежде уже приходилось видеть подобные смерчи. В жаркие дни они изредка возникали над морем, взвиваясь, а потом распадаясь водопадом. Но они были намного меньше!
– Исварха, пронеси, – забормотал Аоранг, не отрывая взгляда от темного столпа. Он был будто бы окутан дымкой и непрерывно раскачивался.
«Он движется! – содрогнулся мохнач. – Он приближается!»
И следом явилась мысль, не слишком достойная ученого жреца: «Первородный Змей пробудился!»
Огромный смерч надвигался. Вот он переполз через предгорья… В воздухе нарастал низкий, наводящий неизъяснимый ужас рев. Теперь уже было отчетливо видно, как воздух вращается с бешеной скоростью и силой, всасывая в себя все, что попадалось ему на пути…
Аоранг стоял на крыльце и смотрел. Что он мог сделать?
Губы его повторяли имя Аюны.
Налетел тяжкий удар ветра, деревья пригнулись и застонали. Аоранг невольно зажмурился и вцепился в столб, на котором держалась крыша.
Он ждал, но ничего не происходило. Напротив, низкий вой понемногу становился тише. Мохнач открыл глаза и увидел, что смерч прошел стороной. Теперь он удалялся куда-то в горы южного Накхарана.
Аоранг выдохнул и разжал кулаки. Он провожал взглядом Первородного Змея. Тот висел над горами, поднимая в воздух тучи обломанных ветвей… И внезапно рассыпался.
Рев мгновенно умолк. Стало очень тихо…
«Не к добру это», – вновь напрягшись, подумал Аоранг.
Ему на миг привиделся тот водопад от земли до неба, который свел с ума девочку-сурью.
«Змей ушел в горы и там излил всю воду, всосанную на равнине! Она же сейчас хлынет вниз!»
Взгляд мохнача упал на дорогу – готовое удобное русло. Не медля ни мгновения, он бросился по ступенькам обратно в храм. А за его спиной уже клокотал, несясь по ущелью, бурлящий поток.
Речка, что журчала рядом с дорогой, мгновенно вышла из берегов. Один миг – и дорога сама превратилась в стремительную горную реку. Храм дрогнул под ударом воды, заскрипел, но сваи выдержали. Аоранг держался за опорный столб, глядя, как мимо несется мутная пенистая вода.
«Надеюсь, Рыкун удирает в горы со всех лап, – думал он. – Саблезубец до смерти боится воды – сейчас этот страх может спасти его… Ох, лишь бы сваи выдержали!»
Вдруг Аоранг резко подался вперед – ему показалось, что в потоке мелькнула чья-то черноволосая голова. Нет, не показалось! Вода протащила мимо храма перевернутую телегу, за которую цеплялись люди, и сбросила ее с обрыва в водоворот, что кипел на месте
Аоранг на четвереньках выполз на крыльцо и ухватился покрепче, продолжая вглядываться в воду. Потом резко свесился вперед, схватил за волосы немолодого мужчину и выволок его на крыльцо. Тот хрипел и кашлял. Аоранг оттолкнул его подальше от края крыльца и снова метнулся к воде. На этот раз его уловом стал юноша – глотая воздух, тот сам вцепился в протянутую руку.
Больше, сколько Аоранг ни вглядывался в поток, спасать было некого. Ярость воды вскоре начала стихать. Бурый поток замедлился, обмельчал и превратился в жидкую, полную всяческих обломков грязь.
Глава 2
Застольные песни
Как только стало возможно, Аоранг спустился на разрушенное торжище и долго бродил там по щиколотку в грязи, раскидывая доски прилавков и вырванные потоком деревья и кусты, пытаясь отыскать выживших. Младший спасенный сакон быстро пришел в себя и искал вместе с ним. Позднее к ним присоединился и старший.
Вместе они быстро нашли мертвых упряжных быков. От телеги и вовсе ничего не осталось.
Наконец Аоранг нашел третьего сакона. Попытался откачать его, но было поздно – тот уже захлебнулся. Позднее в придорожном лесу нашли и четвертого. Он тоже был мертв.
Как ни странно, оба выживших сакона, на которых прежде лица не было, заметно успокоились.
– Да примет их к себе Пала, госпожа пепла, – мрачно и торжественно произнес старший сакон, повернувшись к Аорангу.
Тот аж вздрогнул от неожиданности. Он-то предполагал, что саконы не знают никакого языка, кроме собственного.
– Хорошо, что мы нашли тела. Они не сгниют, подобно падали. Мы сожжем их в Доме Пепла, как подобает. Искры их душ вернутся к отцу-Огню.
– Ты говоришь на языке Аратты?
– Наша семья несколько поколений торгует с Дварой, – кратко объяснил сакон. – Только нынче утром мы передали большой груз тамошним купцам…
– Ехали обратно пустые, – добавил младший, – а то сейчас собирали бы мечи и кольчуги по всему лесу!
– У меня дом и кузня в Менди-Саконе, – продолжал старший. – Тот, кого ты спас, – мой сын. Двое погибших были людьми моего очага.
– Милостью Тарка ты спас наши жизни, чужестранец, – с еще большей торжественностью произнес старший сакон. – Теперь они принадлежат тебе. Мое имя – Чаухан, владей им.
– Мое имя Симах, – поклонился юноша.
Аоранг был тронут. Он хорошо знал обычаи окраинных народов Аратты, – в сущности, он и его народ были такими же. Саконы щедро отблагодарили его. Назвав имена незнакомцу, они отдали себя в его власть.
Это обязывало – и в то же время создавало сильную, почти родственную связь. Мысль о ней обеспокоила Аоранга. Он вовсе не желал ничем быть привязанным к земле саконов. Только пройти предгорьями и направиться дальше, в столицу, причем как можно скорее.