Аравия. Прошлое и настоящее
Шрифт:
В ходе переговоров в Маскате Дж. Малькольм добился пролонгации чрезвычайно важных для Лондона англо-оманских договоренностей (от 1798 г.), категорически запрещавших имаму вступать в какие бы то ни было контакты с Голландией и Францией, главными в то время соперниками Англии в зоне Персидского залива. Следует отметить, что согласно англо-оманским договоренностям от 1798 г. Маскат обязался «держать сторону» Англии во всех возникавших тогда в том районе мира межгосударственных спорах. Кроме того, не предоставлять ни голландцам, ни французам, ни кому бы то ни было другому, ни баз, ни льгот, ни преференций; а также изгнать из Маската французские корабли и лишить Францию права иметь в Маскате угольную станцию.
Дипломатические, по выражению Дж. Малькольма, реверансы в сторону Маската, он рассматривал как явление временное, необходимое Англии лишь на этапе «обустройства» в Персидском заливе. В перспективе он видел и Маскат, и другие шейхства Аравии только в роли вассалов Англии. Подтверждением тому — его письмо генерал-губернатору Индии. В нем Дж. Малькольм — заметим, практически сразу же после прозвучавших в Маскате громких заявлений насчет «вечной» дружбы — предлагал сделать все возможное, чтобы как можно скорее «отодвинуть Маскат» от прямой торговли с Индией (68).
«Центральную коммерческую базу» Великобритании в зоне Персидского залива Дж. Малькольм предлагал основать на острове Кешм, а «военный опорный пункт» — на острове Харк. По его мнению, такая схема «территориального размещения» Англии непосредственно в водах Залива позволила бы ей держать в поле зрения торговые сношения между Индией, Персией, Аравией и Месопотамией, наблюдать за судоходством в Персидском заливе, следить за развитием обстановки в этом районе в целом.
В декабре 1800 г. должность английского резидента в Маскате занял капитан Д. Сетон (до него обязанности полномочного представителя исполнял врач Богле, оставленный в Маскате Малькольмом по завершении его переговоров с имамом). Капитан Д. Сетон сыграл, пожалуй, наиболее заметную роль на начальном этапе практических действий Англии по колонизации Южной Аравии вообще и шейхств Эш-Шамал в частности. Достаточно сказать, что именно под его давлением в 1803 г. правитель Маската не принял прибывшую в его страну французскую дипломатическую миссию и тем самым нанес, по выражению англичан, «звонкую пощечину» Парижу. Главную ставку в проводимой им политико-дипломатической игре Англии на юге Аравии Д.Сетон делал на правителя Маската. Влияние на него он имел огромное. Будучи кадровым военным, в качестве советника неоднократно сопровождал имама в военных вылазках против племен Шарджи и Рас-эль-Хаймы. И, надо сказать, действовал при этом на свой страх и риск, вопреки рекомендациям Ост-Индской компании насчет того, чтобы вмешиваться в споры Маската с племенами бану кавасим и бану яс лишь по завершении переговоров с шейхами Эш-Шамал. Переговоры эти были для компании крайне важными. Она добивалась от шейхов получения льгот в торговле и исключительных прав на использование портов арабов кораблями компании.
На рубеже 1800-1801 г., имам, рассчитывая, видимо, на дружбу с Англией и ее поддержку, попытался, было, реализовать одно из своих сокровенных желаний — прибрать к рукам Бахрейн и его богатый жемчужный промысел. Амбиции и намерения правителя Маската едва ли, однако, соответствовали его реальным возможностям, военным и финансовым. Бахрейн он захватил, но вот удержать не смог. И через несколько месяцев был изгнан с острова восставшими бахрейнскими племенами. Договорится с ними ему не удалось. Денег, достаточных для их подкупа, у него не было. Возможностями для удержания острова силой он не располагал. Англия, сама имевшая взгляды на Бахрейн, следила за ходом событий внимательно, никак не выдавая своей к ним причастности. Иерархию семейно-родовых кланов и расстановку родоплеменных сил на острове определила точно. И как только подходящее, по ее мнению, время для установления над Бахрейном своей «опеки», настало, сделала это грамотно и результативно.
В начале XIX века, когда Англия активно занялась реализацией планов по колонизации Аравии, на полуострове во весь голос заявили о себе ваххабиты. И своими действиями, масштабными и дерзкими, они, можно сказать, сбили темпы «колониального обустройства» Англии и в шейхствах Эш-Шамал, и в Прибрежной Аравии в целом. В 1800 году ваххабиты захватили оазис Бурайми. Этот оазис был весьма важным и в экономическом, и военно-стратегическом отношениях районом в юго-восточной части Аравийского полуострова. Превратив его в форпост своих действий в Южной Аравии, они стали совершать оттуда регулярные набеги на Оман и земли Эш-Шамал. Одна из целей таких набегов как раз и состояла в том, чтобы «стреножить действия англичан» на юге полуострова и воспрепятствовать дальнейшему продвижению Англии в Аравию. Племена кавасим платили дань ваххабитам, и поэтому едва ли испытывали к ним добрые чувства. Вместе с тем они все же сочли для себя правильным встать на сторону последних в их противостоянии с Маскатом. Ведь Маскат был главным их соперником-неприятелем в торговле, на суше и на море. Племена кавасим заключили с ваххабитами военно-политический союз. Благодаря поддержке племен кавасим, ваххабитам удалось навязать имаму трехлетнее перемирие (1800-1803 гг.) и, таким образом, на время нейтрализовать Маскат, вывести его из арсенала сил и средств английской политики в Аравии.
В 1803 г. лидером племенного союза кавасим стал шейх Султан бен Сакр Аль Касими — правитель прозорливый, политик осторожный и расчетливый. Действовать, когда требовалось, он мог быстро и решительно. Строить политические комбинации и заключать союзы был способен самые неожиданные, но для него — определенно результативные. Примером тому — его совместные с ваххабитами действия против Маската. Головной боли и неприятностей англичанам они доставили много. Именно в период правления шейха Султана бен Сакра племена кавасим потеснили Маскат и восстановили свое превосходство на морских просторах у берегов Южной Аравии (70).
В менявшейся политической ситуации и действовать нужно было по-новому. Следует признать, что англичанам удалось выстроить, притом весьма оперативно, адекватную новым реалиям политическую комбинацию. Суть ее состояла в том, чтобы, с одной стороны, не потерять Маскат, а с другой — навести «мосты взаимопонимания» с ваххабитами.
В июле 1806 г. власть в Маскате перешла в руки нового правителя. Держаться, по его выражению, за англичан, он намеревался твердо. В письмах, адресованных губернатору Бомбея и совету директоров Ост-Индской компании, правитель Маската писал, что надеется и рассчитывает на то, что договоренности о дружбе и взаимопонимании между Маскатом и «Высокочтимой компанией», действовавшие до него, «будут и впредь соблюдаться» (71). Декларируемые им намерения имам подкреплял практическими делами. Спустя лишь два месяца после прихода к власти он развязал военную кампанию против племен кавасим, досаждавших и Маскату, и Англии. Пятого сентября 1806 г., обвинив племена кавасим в захвате городов-портов Хор Факкан и Кальба, имам во главе военного флота Маската выступил походом против Рас-эль-Хаймы. Надо сказать, что обвинение, предъявленное им племенам кавасим, было безосновательным — эти два порта издревле принадлежали не Маскату, а племенам земель Эш-Шамал. Авантюра не удалась.
О готовившемся нападении стало заблаговременно известно племенам кавасим, и они успели к нему основательно подготовиться. Нападение было отбито. Наступление на Хор Факкан и Кальбу захлебнулось. Имам возвратился в Маскат ни с чем (72).
Шейх Султан бен Сакр решил ответить ударом на удар. В мае 1807 г. двадцать два маневренных парусника из состава флотилии племен кавасим попытались захватить порт Сур. Большие надежды в предпринятой им кампании шейх Султан бен Сакр возлагал на поддержку нескольких племен Маската, враждебно настроенных по отношению к новому имаму. Однако и его кампания не увенчалась успехом.
Обмен ударами наглядно продемонстрировал, что оба противника достаточно сильны, но, чтобы победить, — нуждаются в союзнике. Правитель Маската стал искать помощи у англичан, а шейх племен кавасим — у ваххабитов.
Имея в виду лишить имама Маската поддержки англичан, шейх Султан бен Сакр честью поклялся им не нападать на суда Ост-Индской компании. И сделал это, как говорится, загодя, еще в 1806 г., то есть до начала затеянной им кампании против Маската. Как истинный сын Аравии, верный древним обычаям и традициям предков, слово свое сдержал. В одном из донесений губернатору Бомбея за 1807 г. английский резидент в Маскате Д. Сетон отмечал, что племена кавасим «взятым на себя обязательствам в отношении Ост-Индской компании верны» (73). Аналогичные сообщения поступали в Бомбей, штаб-квартиру компании, и от английского резидента в Басре С. Монести. «Не видно, — писал он 31 марта 1808 г., — чтобы арабы кавасим даже намеревались предпринять акты пиратства в отношении английских судов со времени установления мной и капитаном Д.Сетоном, в мае 1806 г., сношений с их шейхами в Линге и Рас-эль-Хайме. И я думаю, что они будут и впредь придерживаться данных ими обещаний» (74).
Англичане, в свою очередь, имея в виду, не допустить дальнейшего упрочения военного союза племен кавасим с ваххабитами, чреватого опасными последствиями для позиций Британской империи в Маскате, тоже установили контакты с ваххабитами. В качестве официального канала для поддержания связи между ними был избран представитель предводителя ваххабитов в Кувейте (75).
Выше уже говорилось о том, что еще во время первой поездки Дж. Малькольма в Персию (1800 г.) им в ходе переговоров с шахом ставился вопрос о «приобретении Англией островов в Персидском заливе» (76). Решить тогда этот вопрос Дж. Малькольм не смог, как, впрочем, и во время второй поездки (1806 г.), когда он, по меткому выражению лорда Минто, «портфелем дипломата прикрывал жерла британских орудий» (77).