Арбалетчики князя Всеслава
Шрифт:
— Макс, а ведь мелкая смотрит на тебя! — заметил Володя с ухмылкой, — Кажется, ты ей понравился!
— Ну не делай ты из меня извращенца-педофила! Шмакодявка же ещё!
— Можно подумать, это я её кадрил тогда в деревне! — и ржёт, скотина!
— Сейчас маленькая сеньорита ещё слишком юна, — хитро прищурился наш испанец, — Но через пару лет… Да и позже, судя по её матери! На твоём месте я бы взял на заметку!
— Извращенцы! — диагностировал я, — Как есть извращенцы! Хотя… Гм… Через пару лет, говоришь?
— Если сеньорита дождётся и если не помешают обстоятельства…
— Ага…
Если я в окопе от страха не умру, Если— и мы заржали все вчетвером.
— Слушай, а чего это за песня? — поинтересовался Серёга.
— «Энгельхен» — «Ангелочек», если по-русски, — авторитетным тоном просветил его Володя, — Ну, не эта наша пародия, конечно, а немецкий оригинал.
— Какой в сраку «Энгельхен»? — возразил я, — «Лили Марлен» это!
— Не, я точно говорю! Фильм в армии показывали, название не помню, но и хрен с ним, главное — про войну. Суть, короче, в том, что фрицы везут на барже взрывчатку — Новгород к едрени-фене взрывать — и баба ихняя вот эту песню поёт — мотив точно один в один, а зольдатен на губных гармошках наяривают и подпевают. Ну а наш подпольщик один в трюме говорит пацану, что это «Энгельхен». Точно тебе говорю!
— Володя, ну не смотри ты советских фильмов — особенно про войну — на ночь глядя, да ещё и без закуски! Наши киношники тебе так мозги засрут, что зомбиком станешь. Смотрел и я этот фильм. Потом затрахался искать в интернете этот долбаный «Энгельхен»! Поисковик выдаёт только фильм «Смерть зовётся Энгельхен», и звиздец! Я даже скачал его сдуру, полтора гига, прикинь! У меня трафик десять гигов в месяц, а я полтора на эту хрень просрал! Так хрен там! Нет, фильм тоже неплохой, но этой песни там ни хрена нет. А потом совершенно случайно наткнулся вот на эту пародию, узнал мотив и по «Лили Марлен» поисковик мигом выдал мне хренову тучу ссылок на оригинал. Так что звиздят наши киношники и не краснеют!
Солдатская интуиция обманывает редко — уже на следующее утро мы отправились в обратный путь. Снова горные тропы, снова ухабы и буераки, снова пыль, снова те же проклятые слепни — впрочем, и те же пикирующие на них стрекозы, об эскорте которых я позаботился при первой же возможности. Теперь мы, правда, уже не так спешили и выматывались куда меньше. Особенно я, поскольку значительную часть моей ноши усердно пёр на себе мой личный раб.
Простым иберийским рабовладельцем я заделался довольно неожиданно. В смысле — он сам напросился. Иду я себе под вечер, занятый сборами в долгий и изнурительный путь, никого не трогаю, ни о какой такой рабовладельческой карьере и не помышляю, и вдруг — на, получи, фашист, гранату!
— Прости, господин, позволь мне поговорить с тобой! — ага, тот самый пацан, что в заварухе дубинкой меня охреначить пытался.
— Ну, говори.
— Господин, возьми меня к себе в услужение!
— Прямо так сразу, гы-гы, да ещё и такого неряху? Ты бы хоть умылся сперва! — парень был в самом деле извазюкан так, что я и узнал-то его лишь когда он обратился ко мне.
— Мне нельзя, господин! Если меня узнают…
— Так, так… Выходит, ты в чём-то виноват и хочешь избежать наказания, спрятавшись за моей спиной?
— Я не виноват, господин…
— Но боишься наказания. Ну-ка, рассказывай, в какую историю ты собрался меня впутать! И смотри, я проверю, и берегись, если ты мне соврёшь!
Парень побуравил какое-то время взглядом землю, после чего с тяжким вздохом принялся рассказывать…
Нирул был сыном одного из кузнецов-оружейников Кордубы, и отцовское ремесло ему нравилось. Какая муха укусила его отца, вздумавшего вдруг отдать сына
— И который прирезал бы тебя, если бы мы его не пристрелили! — закончил я за него.
— Но зачем ему это? — не понял парень.
— Ты ещё глупее, чем я думал! Ты веришь в то, что в руках у этих матёрых головорезов твой наставник погиб случайно?
— Конечно, господин! Зачем же убивать такого ценного человека?
— Чтобы Тарквинии остались без него, дурья башка!
— Но тогда его можно было просто увести. Им же нужен мастер!
— Это тебе сказал финикиец? А ты уверен, что у его хозяина нет своего мастера? Сколько лет выплавляется чёрная бронза?
— Уже много поколений, господин.
— Так с чего ты взял, что нет других мастеров, владеющих её тайной?
— Может и есть, господин. Но зачем тогда убивать меня? Разве помешал бы их мастеру ученик?
— Ученики у него и свои есть, а ты видел лица Дагона и его людей. Или ты забыл, как они поступают с теми, кто слишком много знает?
— Их лица видела и почтенная Криула, и её дети! Почему тогда не убили и их?
— Потому, что ПОКА они были нужны им живыми. Как и ты — в качестве носильщика — до поры, до времени…
Судя по основательно скисшей роже парня, он въехал и проникся.
— А теперь рассказывай, почему просишься ко мне, — вернул я его к сути.
— Я теперь пленник, раб, а начальник рудника не простит мне… А если моим господином будешь ты…
— Это я понял. Почему именно я, а не он или вот он? — я ткнул пальцем наугад в первых попавшихся из наших вояк.
— Ты отличился в бою, господин, и с тобой будут считаться. Ты воин почтенного Тордула, и начальник рудника не имеет над тобой власти. А ещё ты иноземец, и тебе местный слуга нужнее, чем нашим воинам. Вот поэтому…
— Ясно, — по крайней мере, он не льстил и не подлизывался совсем уж по-паскудному, и это говорило о некоторой порядочности, — А почему ты решил, что служба у меня будет лёгкой?
— Я так не думаю, господин. Но каков мой выбор? Раз уж вляпался…
— Хорошо, я проверю то, что ты мне рассказал. Если ты не соврал и не утаил ничего важного — я поговорю с почтенным Тордулом.
— Господин, если обо мне узнают раньше, чем у меня на шее появится табличка с твоим именем…
— Это я понял, не дрожи.