Арбалетчики князя Всеслава

Безбашенный Аноним

По мере нашего приближения к устью реки обстановка по берегам становилась всё спокойнее. Изредка показывались конные разъезды, но видно было, что патрулируют они больше для порядка, чем всерьёз. Это действовало расслабляюще, и мы с Васькиным, переглянувшись, хмыкнули друг другу. Будет ли в Гадесе межклановая война — это как судьба сложится, но что что-то будет — и к бабке не ходи. Слишком уж круто напакостили клану Тарквиниев их недруги, которых нам пока не положено знать. А глава клана, даже при всём его преклонном возрасте, как-то не показался нам при первой встрече человеком, оставляющим подобное поведение безнаказанным. Что-то в Гадесе назревает, и кажется, ленивое течение полноводного Бетиса несёт нас в самое пекло…

21. Бандитский Гадес

— Это и есть моя будущая госпожа? —

поинтересовалась Софониба, когда я, проводив Велию, вернулся к себе.

— Да, очень надеюсь, что она самая…

— Тогда — да помогут тебе в этом боги, господин! Я боялась худшего!

— И чего же ты боялась?

— Ну, хозяйки обычно не любят, когда их рабыни в чём-то лучше их самих. Хвала богам, когда ты введёшь в дом свою избранницу, мне не придётся ни ходить неряхой, ни строить из себя дурочку, чтобы поладить с ней.

— Не придётся, успокойся. Ну, разве только вот тут подпоясываться не советую, — я чуток приподнял и взвесил на ладонях верхние выпуклости своей служанки, — А то очень заметно будет, гы-гы!

— Ты прав, господин. Но если я подпояшусь низко, будет слишком заметно вот тут, хи-хи! — бастулонка игриво перетащила мою левую руку на свои нижние выпуклости, где тоже очень даже было за что подержаться.

— Ну, тут-то для тебя не так опасно.

— Придётся всё время строгий дорический пеплос носить, чтоб не так заметно было, — она изобразила досаду, но не слишком натурально, — Но годик я уж как-нибудь перетерплю!

— Только годик?

— Ну, ты ведь ей быстро ребёночка сделаешь! А после этого у неё и тут будет не хуже! — и Софониба дразняще прижалась ко мне своими верхними выпуклостями. Это было уже через край, поскольку меня и так успела уже изрядно раздраконить Велия, и я потащил наложницу к её основному «рабочему месту», раздевая на ходу…

Наложница наложницей, но Велия — это что-то с чем-то! С такой супружницей уж точно не соскучишься! Узнав, где я обитаю, и заглянув проведать, эта юная оторва опробовала и моё ложе, и мой стол, да так, что у меня пар свистел изо всех щелей. Ещё немного — и сорвало бы меня на хрен с нарезов! И ведь тонко, чертовка, выдержала ту грань, за которой я бы уже на автопилоте сделал её женщиной. Потом заценила Софонибу, вспомнила тот эпизод на кордубском рынке, узнала её, весело посмеялась — в общем, вопреки моим давешним опасениям, Ремд оказался абсолютно прав. Какая там в сраку ревность к служанке? Наоборот, Велия только похвалила моё удачное приобретение, которое — ну да, и по финикийскому языку тоже меня поднатаскает, гы-гы! И тут же устроила мне экзамен по финикийскому, по результатам которого — через несколько финикийских слов минимум одно русское — подвергла меня нешуточной пытке. Ведь что придумала, мучительница! Раздевшись безо всякого смущения донага, принялась показывать на себе самой части женского тела, называя их по-финикийски. И пока не назовёшь правильно несколько раз — хрен позволяла пощупать! Софонибу — и ту в краску вогнала этим уроком!

А потом ещё и велела бастулонке впредь в постели «понимать» меня только по-финикийски. Езуитка! Ну как есть езуитка! А когда прощались уже возле дома её «досточтимого» деда — снова раздразнила меня почти до срыва с нарезов и напомнила, чтоб не вздумал наложнице ребёнка сделать. А то с брюхом мало от неё толку будет — ага, типа пошутила!

И при всех её шаловливых приколах, девчонку практичнее Велии я даже представить себе могу с трудом. Это ведь она же мне и посоветовала с покупкой дома не спешить, а пока просто снять, да не шиковать при этом, а выбрать небольшой и недорогой — по реальным потребностям. Типа, нехрен окружающим пыль в глаза пускать — знают тут тебя, как облупленного. Сдаётся мне, что дело тут не только в этом, и есть у неё ещё какие-то соображения, но о них она молчит как Зоя Космодемьянская — улыбается только с милым и таинственным видом. Тем не менее, совет был неплох, и я ему последовал, сняв небольшой домик в греческом квартале пригорода. Достаточно просторный и удобный, но скромненький с виду и без излишеств. Соответствующе он был и обставлен внутри.

Хозяин запросил сперва два шекеля в неделю, но после торга согласился на полтора — всё-таки пригород. На острове, внутри городских стен, за такую плату можно было снять разве только пару каморок на верхнем этаже многоэтажки, в которых ютилась основная маса

гадесской бедноты. Среди пригородных же одноэтажек на материке, где арендная плата умеренна, греческие дома наиболее удобны. Кроме того, как я сообразил опосля, Велия таким образом ещё и окунула меня в грекоязычную среду, где я волей-неволей начну потихоньку овладевать и греческим. Ну, хитрюга! Впрочем, у меня как-то особых возражений и не возникло. Мамаша ейная при нашем прибытии проверила мой финикийский «моя твоя понимай» и, отсмеявшись, признала, что я уже не неотёсанный варвар, а — ну, не то, чтоб отёсанный, а ошкуренный, скажем так. Типа, не совсем уж безнадёжен. Ну, спасибо и на том, гы-гы!

Как и ожидал Ремд, «досточтимый» Волний оставил нас в Гадесе. Мы не сразу поняли, в каком именно качестве. Судя по тому, что нам было рекомендовано обзавестись жильём, наш перевод в какую-нибудь очередную захолустную дыру не предусматривался. Не полагался нам больше и паёк, но жалованье нашим увеличили до трёх шекелей в день, а мне, назначив старшим в нашей четвёрке, дали пять. Собственно говоря, я мог запросто позволить себе поселиться более-менее прилично и на острове. Но во-первых, нам следовало всё-же держаться поблизости друг от друга, а во-вторых — моя акселераточка ведь дурного не посоветует, убедился уже. Ну и в-третьих — нам была рекомендована максимально возможная боеготовность, а стража у городских ворот на острове довольно косо смотрит на посторонних в полном вооружении. Пропуска-то в финикийскую часть города нам сделали — полоски кожи с финикийской тарабарщиной, которую я сам мог прочитать лишь с немалым трудом, но на острове и добропорядочные граждане так не ходили. С кинжалом на поясе — нормально, а вот кожаный панцирь и меч уже вызывали косые взгляды даже при наличии пропуска. Пропускать-то пропускали, но с недовольным ворчанием, да и встречным стражникам на улицах приходилось постоянно показывать «ксиву». В шлеме же, в нагруднике, со щитом и с арбалетом к воротам не стоило даже и подходить. В качестве сопровождающих самого «досточтимого» или кого ещё из влиятельных граждан, наверное, пропустили бы и в таком виде, а самим по себе — дохлый номер. Ну и нахрена нам, спрашивается, такие сложности?

Основная наша служебная обязанность, если нет особых указаний сверху — находиться в заведении «Пещера Диониса», принадлежащем греку Пелагону. Выпивка и закусь, что интересно, «за счёт заведения» — платит, надо полагать, наш наниматель. Ограничение одно — не напиваться до бестолкового состояния и не наедаться до отяжеления брюха, что вынуждает следить за Серёгой, который и на свои-то нажраться не дурак, а уж на халяву — тем более. Ещё не приветствуются драки, если нет на то соответствующей санкции сверху, поэтому приходится следить и за любящим помахаться Володей.

— Прям как «братки солнцевские»! — прикалывается тот, когда я очередной раз отрываю его от стола, где игроки в кости начинают горячиться. И пожалуй, имеется в его шутке немалый резон. Для чего, спрашивается, держать под боком людей, успевших зарекомендовать себя не самыми плохими вояками, да ещё и бесплатно кормить и поить их, если не собираешься в один прекрасный день использовать их по прямому назначению? Да и публика в «Пещере Диониса» в основном нам под стать — тёртые калачи, во многих из которых тоже угадываются успевшие попылить по горным тропам и позвенеть на них железом. Рожи у доброй половины разбойничьи — хвала богам, что и тут по большей части знакомые. Гвалт, стук игральных костей, пара флейтистов чего-то дудит, на помосте смазливые бабёнки стриптизят — до Софонибы, не говоря уж о Велии, им далеко, более-менее в моём вкусе лишь парочка, но за день намозолят глаза так, что вечером я уж точно снова взлезу на свою бастулонку. Нет, в натуре — как бандюки тут сидим в ожидании «дела»…

Мысль материальна — только я подумал о том, что сытую и денежную жизнь наверняка скоро придётся отрабатывать, как нарисовался мой непосредственный босс — этруск Фуфлунс, приходящийся какой-то дальней роднёй нашему нанимателю.

— Фуфло пришло, — прокомментировал Володя, — Ща озадачит…

— Не каркай! — оборвал я его, но поздно — тот уже накаркал.

Босс сразу взял быка за рога:

— Пришло время поработать! Хриз вконец обнаглел и объявил Тарквиниям войну!

— Откуда ему такую забористую коноплю привозят? — поинтересовался один из наших бандюков-иберов, и всё заведение загоготало.