Арбалетчики в Карфагене
Шрифт:
— Это с какими же последствиями?
— Хи-хи! А какие последствия бывают у женщин от вас, мужчин? Если Астарте будет угодно, чтобы Ларит понесла от тебя — ты поможешь Фабрицию обзавестись наследником, который когда-нибудь станет главой Тарквиниев. Фабриций хочет сына, наш отец и твой наниматель — внука, так помоги же им в этом, Максим!
— Думаю, что вряд ли они хотят ТАКОГО сына и внука.
— А мы им ничего не скажем, хи-хи!
— В опасную интригу ты хочешь втравить меня, досточтимая. Зачем это мне?
— Честь оказаться НАСТОЯЩИМ отцом очередного наследника Тарквиниев тебя не прельщает? Тогда как насчёт другой награды?
— И какой же именно?
— Ну,
В общем, получалось, что любящая сестрица задалась целью заделать незаконного ребёнка жене собственного брата. Ну и нахрена, спрашивается? Высушив над этим вопросом мозги и ни до чего внятного не додумавшись, я подключил к этой загадке нашего испанского мента. Но и Васкес, при всей своей ментовской паранойе, перебрав целую кучу всевозможных криминальных версий этой интриги, ничего правдоподобного не вычислил. Топить меня этой стерве явно не за что, да и незачем, для шантажа с целью манипуляции слишком круто, хватило бы и просто любовной интрижки с кем-нибудь — о том, что Велия в курсе, она не знает, а сообразить едва ли в состоянии — обычно мужики боятся от своих благоверных вспышки обезьяньей ревности и помалкивают. От разваливания брака Фабриция ей тоже, вроде, особых выгод не светит. Но и для обыкновенного обезьяньего озорства тоже явно чересчур, не делаются такие вещи без веской причины. Чего-то в этом деле мы однозначно недопонимаем. Хреново не знать расклада!
Выслушав меня, офонарели и мать, и дочь.
— Расстраивать наш брак ей смысла нет, — решила Велия, поразмышляв несколько минут, — Хоть и недолюбливает она меня, но не настолько же…
— Да плевать ей и на тебя, и на Максима! — махнула рукой Криула, — Тут что-то гораздо важнее для неё должно получиться! И для этого ей нужно, чтобы Ларит забеременела не от Фабриция. Так, так…
— А при чём тут Максим?
— Да кто угодно, думаю, Мириам плевать. Просто Максим показался ей подходящим для совращения Ларит…
— Но зачем?
— Так, кажется… гм… Ну стерва! Ну змея!
— Это я уже и сам понял, — сообщил я будущей тёще, — Но чего она добивается?
— Расчищает дорогу собственному ребёнку. Её сын не Тарквиний по отцу, но от этого он не перестаёт быть внуком Арунтия. Если брак Фабриция окажется бездетным, Арунтий может приказать ему усыновить ребёнка Мириам, и тогда он станет очередным наследником.
— Странно. Зачем усыновлять чужого ребёнка, когда можно развестись с бесплодной женой, жениться вновь и завести наконец своего?
— Связи с родственниками Ларит очень важны для Тарквиниев. Это знатный и влиятельный род, и союзом с ним Арунтий не поступится — тут Мириам рассчитала точно.
— И чем ей поможет внебрачная беременность Ларит?
— При долгом отсутствии мужа она будет вынуждена избавиться от беременности. А опыта такого у неё нет, и кроме той же Мириам ей обратиться за помощью будет не к кому. А уж эта стерва поможет так, как нужно ей. Она ведь уже не первый раз пытается сосватать Ларит любовника, и каждый раз делает это тогда, когда предстоит отъезд Фабриция не на несколько дней, а не меньше, чем на пару месяцев… И как я не поняла сразу? Ну змея!
— И что делать? — озадаченно спросила Велия, — Предупредить Фабриция?
— Нет, нельзя — слишком горяч, — задумчиво проговорила её мать, — Если поверит, то может наделать сгоряча глупостей. А если нет — тем более. Тут умнее надо…
— А Фабриций
— Нет, Арунтий посылает его вникать там в дела клана и своего решения не отменит. Волний стар, и хотя он вполне здоров, всякое может произойти. Кто-то должен быть готов сменить его в Испании, если случится плохое.
— Если я ускорю овладение греческим, досточтимый пошлёт меня на Кипр, — задумчиво проговорил я, — Есть там дела, которыми мне надо заняться. Вот только…
— Ускоряй и поезжай! — попросила Велия, — Надо, чтобы ты остался в стороне от этой интриги!
— Да, так будет лучше, — согласилась и Криула.
— Так я-то отплыву и от этого безобразия уклонюсь, но ведь эта дрянь другого кого-нибудь к Ларит в постель подложит. Хорошо ли это будет?
— Мы выиграем время. Ларит разборчива и с кем попало не свяжется. Найти подходящую замену Мириам будет нелегко, и к отъезду Фабриция она может не успеть, а ей же надо их ещё и свести…
— А после отъезда?
— Это уж предоставьте мне! — усмехнулась Криула, — И как испанке, и как "ночной кукушке" Арунтия.
— И как ты это сделаешь, мама? — спросила Велия.
— Как испанка — расскажу Ларит, как НА САМОМ ДЕЛЕ обстоят дела в Испании. Ну а как женщина Арунтия — наведу его на мысль, что если ему нужен внук, то не годится Фабрицию оставлять жену надолго в Карфагене. А здесь он родится или в Испании — какая разница?
Против такого плана сложно было что-то возразить, да и не хотелось, откровенно говоря. Приятно всё-таки иметь дело с такими бабами, которые вместо того, чтобы навешать тебе на шею своих проблем, помогают тебе решить твои собственные. Мне, правда, предстояло приналечь на греческий, но это уде было не так страшно — основные трудности с ним, хвала богам, позади. На уровне "моя твоя понимай" уж всяко объяснюсь, а в сложные философские диспуты с греческими философами я вступать не собираюсь. Мы — люди деловые, нам некогда.
Посмеялись, поболтали "за жизнь" и о моей предстоящей командировке. Криула тоже была в какой-то мере в курсе основных торговых центров и маршрутов Средиземноморья, и по её мнению тоже имело смысл поискать следы "пропавшего" товара Тарквиниев на Родосе. Центром же торговли там был город с одноимённым названием, а сделки по купле-продаже редких и дорогих товаров совершались там в основном на площади Асклепия.
— Сам площадь Асклепия там найдёшь? — поинтересовалась она с усмешкой.
— Легко, почтенная! Длину асклепия умножу на его ширину!
Велия расхохоталась, поскольку уже слыхала от меня этот анекдот, а вот для её матери пришлось его рассказывать:
— При прежнем князе у нас был такой бог — Ленин. Он и сейчас никуда не делся, но теперь его культ не обязателен, и многие из молодёжи о нём даже не знают. А в то время он считался самым главным богом, и плохо приходилось тому, кто не чтил его хотя бы для вида. Изваяния стояли повсюду, города его именем назывались, а уж площади — почти во всех городах. Потом большую часть переименовали, но старики по привычке по-старому называют. И вот, значит, ученик геометра сдал экзамен. Две ночи зубрил все эти геометрические фигуры — круги, эллипсы, квадраты, прямоугольники, треугольники, ромбы, сферы, цилиндры, призмы, пирамиды — много их, все не упомнишь. Умаялся зубрить, но сдал наконец-то. На радостях напился вина до одурения и стоит на улице, шатается. Старушка к нему подходит, спрашивает: "Сынок, как мне найти площадь Ленина?" А у того ведь одна геометрия в голове. Ну, он и отвечает: "Так, бабка, точно не помню, могу и перепутать. Но мне кажется, надо длину ленина умножить на его ширину."