Ардагаст и его враги
Шрифт:
– - На вершине Эльбруса - обитель богов и гнездо Симурга. Они смогут защитить гору, - заметил Мгер.
– - Да, если будут там. А на гору придут, похоже, не только одураченный сваны. Не зря же этот демон Валента появился в Каджети. Боюсь, вы с Иосифом можете не справиться.
– - К Вратам Аланов ведет сарматское войско Ардагаст. Может быть, он еще успеет к Эльбрусу с дружиной и волхвами. Мы полетим к нему на грифоне. К тому же он хорошо умеет ладить с другими племенами.
– - Да, важно, чтобы между сванами и сарматами не появилась новая кровь. Ее на Кавказе и так слишком много. Лети,
Лицо Аполлония исчезло. Князь вылил воду, наполнил чашу вином и, порезав себе руку, добавил туда собственной крови. Потом, выплеснув вино в огонь, воздел руки и заговорил:
– - Мгер Младший, избранник Михра! Услышь меня, Мгера Арцруни, твоего родича и воина Солнца!
Пламя взметнулось над алтарем, разрослось, скрывая статую бога. Вместо нее в огне показался берег обширного озера. Угрюмые, бесплодные скалы обрывались к воде. На одной из них вздымались каменные башни Тушпы - древней столицы урартов. Недалеко от крепости в скале была высечена ниша, похожая на дверь. Внутри ее покрывали письмена-клинья. Большой старый ворон восседал в нише и недоверчиво пощелкивал клювом.
– - Отворитесь, врата Халди, владыки неба, построенные царем Ишпуини! Откройся, Скала Ворона! Услышь меня, Мгер!
Задняя стена ниши отодвинулась вовнутрь, открывая пещеру с высоким сводом, под которым медленно вращалось светящееся колесо. Привалившись спиной к стене пещеры, под колесом сидел воин могучего сложения, в островерхом ассирийском шлеме и бронзовом панцире. На коленях его лежал меч со знаками Молнии на клинке. Рядом стоял, опустив голову. громадный, но стройный, под стать хозяину, красный конь. Спал воин или был погребен в пещере многие века назад? Но вот глаза его медленно открылись, зашевелилась широкая борода, и раздался глуховатый голос:
– - Здравствуй, Мгер-оружейник, единственный из моих родичей, с кем я рад поговорить. Как только они не покончили с тобой, князем, не имеющим рабов. Ты все еще один такой?
– - Я - первый такой. А тронуть меня им не дает народ. Он меня уважает как раз за то, что я - оружейник и сын крестьянки.
– - Народ - это те, кто охотно терпит свое рабство, а еще охотнее - чужое. Кто пресмыкается перед всяким ублюдком, дорвавшимся до трона, плачется на судьбу и все ждет бога или хоть божьего избранника, который принесет им свободу. Да и того они легко предадут при первой неудаче или опозорят после смерти.
В голосе воина не было презрения - лишь горечь. Глаза его блеснули гневом, рука сжала меч, но не сдвинулась.
– - Я испепелил бы всех господ, всех трусливых и подлых рабов, но много ли тогда останется людей в этом мире?
– - Вот поэтому боги и заточили тебя сюда. Когда ты мстил за смерть отца, то обезлюдил целый город. Не пожалел и последней старухи.
– - Да, ведьмы, похвалявшейся тем, что она уцелела... Ты скажешь, я еще должен благодарить богов: не сковали, не прокляли, не запретили славить меня. Просто сделали так, что земля перестала носить моего коня. И мне осталась одна дорога - сюда. Меня даже выпускают дважды в году - весной и на Вардавар [68] , поездить по свету. Ночью, не днем. Тогда я не так силен.
68
Вардавар - летний праздник армян (позднее слился с Преображением).
– - Не только поездить. Ты ведь сражался в ночь падения Ниневии.
– - Вай, что за ночь была! Ночь святой мести, ночь огня и крови!
– Глаза древнего Мгера загорелись, но лишь на миг.
– А стоило ли трудов? Появились новые великие царства: Вавилон, Мидия, Персия, теперь вот Рим... Как пузыри на болоте. А вы все мечтаете о Царстве Солнца?
– - Мы приближаем его.
– - Конечно. Поменять одного царя на другого, создать какое-нибудь рабское царствишко - надолго ли? Или принять в своем имении беглых рабов... Измельчали люди! Даже ты, родич, нынешний Мгер.
– - Народ не готов умирать за Царство Солнца. Даже бежать ко мне решается не всякий. И магия здесь не поможет. Ею можно поработить волю человека, и то на время, но не убедить его. Но сражаться, чтобы не стать подданными Лысого Нерона, народ готов. Так что Сасунские храбрецы себя еще покажут!
– - Мало, как же этого мало!
– почти простонал древний Мгер.
– Боги правы: мне нет дела на этом свете. Когда же рабы возьмутся за мечи, чтобы истребить все зло в мире, чтобы не было ни рабов, ни царей, никаких пожирателей чужого? Но это будет. Будет! И тогда я выйду. И если только мировой пожар очистит землю от зла, - зажжет его мой меч.
Могучий воин поднялся, разминая затекшие члены, несколько раз взмахнул мечом - быстро, уверенно. Молнии на клинке ожили, и вот уже весь он запылал ослепительным пламенем. Встрепенулся и заржал громадный конь. Громом гремел, бился заточенным зверем о каменные стены его голос:
– - Я верю в это! Верю! А если бы не верил, - давно разбил бы голову об эти камни, испепелил себя этим мечом!
– - И я верю! Иначе не пытался бы изменить мир. Пусть я не Мгер Старший, Львораздиратель, и даже не Мгер Младший, пусть люди слабы и мелки. Я подниму их на то, к чему они уже готовы, не дам им стать еще мельче и подлее.
В голосах обоих Мгеров была глубокая печаль, но не отчаяние. Успокоившись, Мгер-герой спросил Мгера-князя:
– - А что твои сыновья? Похожи хоть на сасунцев?
– - Трусами их еще никто не называл. Но этого мало, ох, как мало... Из Вардана выйдет добрый князь. Держать рабов, переобременять крестьян он не станет. И только. Ашот - гуляка, но зла в его сердце нет. Только младшего, Вагана, я смог посвятить в Братство Солнца. А оружейное мастерство передаю зятю Паруйру. Вот шуму-то было, когда князь Арцруни отдал дочь за ремесленника!
– - А я вот остался бездетным, - вздохнул герой.
– И бессмертным. Сбылось проклятие отца. Я с ним не ладил. Это потом придумали, будто мы схватились в бою, не узнав друг друга. Впрочем, я не ладил и с самим Армаздом. Даже с Михром и его небесными воинами.
– - Слушай, родич, - заговорщически подмигнул князь.
– Чтобы ты совсем не заскучал, я нашел тебе врага по силе. Скованный на Эльбрусе. Валент с Аграмом Вишапом затеяли его освободить.
– - Аграм Вишап! Видишь, зря ты тогда не извел весь этот гадючий род.