Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!

Браун Фредерик

И конечно, были миллионы — много миллионов — здоровых и психически больных ученых, атеистов и просто дураков, признающих факт их существования, но отказывающихся признавать их марсианами.

Самую многочисленную группу среди них составляли суеверные люди и религиозные фанатики, утверждавшие, что самозваные марсиане на самом деле были гномами, гоблинами, демонами, джиннами, домовыми, духами, колдунами, нечистой силой, призраками, привидениями, силами тьмы или зла, троллями, феями, чертями, эльфами и всем прочим из этого набора.

По всему миру в монашеских орденах, сектах и приходах происходили по этой причине расколы. Пресвитерианская церковь, например, разделилась на три самостоятельные конфессии.

Возникла церковь пресвитерианско-сатанистская, утверждавшая, что это были дьяволы, посланные из ада для того, чтобы покарать нас за грехи; образовалась церковь пресвитерианско-научная, признававшая, что это марсиане и что их вторжение на Землю является таким же божьим деянием — ни больше, ни меньше, — как и множество землетрясений, пожаров и наводнений, с помощью которых Он время от времени совершенствует свои позитивные деяния. И наконец, возникла церковь ревизионистско-пресвитерианская, соглашавшаяся с основной доктриной сатанистов, но делавшая еще один шаг и признававшая пришельцев марсианами благодаря простой ревизии взглядов на локализацию ада. Небольшая группа представителей этого течения, называющая себя ревизионистами, верила в то что, поскольку ад находится на Марсе, рай должен быть под вечными облаками Венеры, этой сестры Земли.

Почти каждая вера распалась или распадалась по таким же — или еще более шокирующим — линиям раздела. Исключением были церковь христианской науки и римско-католическая церковь.

Церковь христианской науки сохранила большинство приверженцев — а те, что ушли, предпочли присоединиться к другим группам, а не создавать собственные учения, — утверждая, что пришельцы не были ни дьяволами, ни марсианами, а просто видимым и слышимым порождением человеческого греха, и, если бы мы не пожелали верить в их существование, они бы ушли. Как можно видеть, доктрина эта весьма похожа на параноидальный бред Люка Деверо, за исключением того, что теория Люка оправдалась, по крайней мере, в отношении его самого.

Римско-католическая церковь сохранила единство и почти девяносто процентов своих последователей благодаря здравому смыслу или, если хотите, непогрешимости папы. Его булла возвестила созыв специальной конференции католических теологов и католических ученых с целью выработки позиции святого престола и объявила, что до оглашения формального решения католики могут считать и так и этак. Конференция собралась через месяц и все заседала; поскольку условием завершения совещания было принятие единогласного решения, похоже было, что они будут сидеть бесконечно, предотвращая этим опасность схизмы. Правда, в различных странах молодые девицы имели божественные — хотя и противоречащие друг другу — видения относительно природы марсиан, а также их места и предназначения во Вселенной, но ни одно из этих видений не признавалось церковью истинным и каждое завоевало только местных приверженцев. Даже то, которое имела некая чилийка, похвалявшаяся стигматами: отпечатками маленьких шестипалых ручек на своих ладонях.

У людей, более склонных к суевериям, чем к религии, количество гипотез относительно марсиан стремилось к бесконечности. Так же как и количество предлагаемых способов избавления от них с использованием сил зла. Отдельные группы сходились в том, что, независимо от природы марсиан, молитва к Богу, чтобы он освободил нас от них, недопустима.

Однако на волне моды на суеверия превосходно расходились книги о чарах, демонологии, а также руководства по черной и белой магии. Испытывались все известные формы чудотворства, темных практик и заклятий. Кроме того, изобретались новые.

Среди прорицателей, практикующих астрологию, нумерологию и миллиарды прочих видов мантики [42] — от гадания на картах до изучения бараньих кишок, — предсказывание дня и часа ухода марсиан стало настолько распространено, что независимо от того, когда они покинут Землю, правы должны были оказаться сотни прогнозистов. И каждый прорицатель, предсказывавший их исход в течение нескольких ближайших дней, мог обзавестись приверженцами. На ближайшие несколько дней.

42

Мантика — термин, обычно определяющий все виды гаданий, имеющих своей целью предсказание будущего и, в небольшой степени, воздействие на него. (Прим. ред.)

— Самый странный случай в моей практике, миссис Деверо, — констатировал доктор Снайдер.

Он сидел в своем роскошно обставленном кабинете за дорогим столом красного дерева. Невысокий мужчина со сверлящим взглядом и улыбчивым лицом, напоминающим полную луну.

— Но почему, доктор? — спросила Марджи Деверо. Она была очень красива, сидя в кресле, выпрямив спину, — в кресле, созданном для того, чтобы в нем развалиться. Высокая девушка с волосами цвета меда и голубыми глазами, она приехала в санаторий прямо с дежурства в больнице. — Другими словами, ваш диагноз — паранойя?

— С истерической слепотой и глухотой к марсианам. При этом я не хочу сказать, что случай трудный, миссис Деверо. Ваш муж — первый и единственный известный мне параноик, которому живется в десять раз лучше, чем любому из здоровых. Я ему завидую и никак не могу решиться на лечение.

— Но ведь…

— Люк — я должен был хорошо узнать его, чтобы называть просто по имени, — провел здесь уже неделю. Он чувствует себя абсолютно счастливым — за исключением того, что постоянно спрашивает о вас, и успешно работает над романом о Диком Западе. От восьми до десяти часов в день. Он закончил уже четвертую главу; я читал их все, они превосходны. Так сложилось, что я люблю вестерны, читал их по несколько штук в неделю и хорошо знаю жанр. Это не какая-нибудь халтура, а настоящая литература, не уступающая лучшим книгам Зейна Грея, Люка Шорта или Хэйкса и других ведущих мастеров. Мне удалось достать «Ад в Эльдорадо», первый роман Люка о Диком Западе, он его написал несколько лет назад… Это было еще до того, как вы поженились?

— Задолго до этого.

— И я его прочел. Тот, над которым он сейчас работает, на порядок лучше. Не удивлюсь, если он окажется на самом верху списка бестселлеров или так близко к вершине, как только может оказаться вестерн. Но бестселлер там или нет, он неизбежно станет классикой своего жанра. Так вот, если я вылечу его от этой мании… от его уверенности, что никаких марсиан нет…

— Я понимаю, куда вы клоните. Он никогда не закончит эту книгу… разве что марсиане снова доведут его до безумия.

— Причем до такой же степени безумия. Один шанс из миллиона. Станет ли он счастливее, вновь видя и слыша марсиан, но не имея возможности писать?

— Так вы предлагаете вообще не лечить его?

— Я уж и сам не знаю. Мягко говоря, у меня проблемы, миссис Деверо… Это совершенно непрофессионально: иметь на руках пациента, которого можно вылечить и даже не попытаться. Я никогда не допускал такой ситуации и не должен допускать ее впредь. Однако…

— Вы что-то узнали о его чеках?

— Конечно. Я позвонил его издателю, мистеру Бернштейну. Чек на меньшую сумму, четыреста долларов, — это деньги, которые издатель был ему должен. Хорошо, если бы он переписал этот чек на вас — тогда его можно будет депонировать или использовать на содержание Люка в случае чего. Считая по сто долларов за недельное пребывание у нас, одного этого чека хватит для оплаты прошедшей недели и еще трех. Чек на большую сумму…