Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!
Шрифт:
Почти повсеместно сексом занимались только по ночам, в полной темноте. Утренние и послеполуденные сеансы даже у молодоженов ушли в прошлое. А затычки для ушей применялись почти повсеместно; даже дикари, не имевшие доступа к аптекам, продающим затычки, обнаружили действенность глиняных шариков, применявшихся с той же целью. Оснащенная таким образом и находящаяся в полной темноте особа, а точнее — пара, — могла игнорировать присутствие марсиан и не слышать их непрерывных комментариев, обычно крайне непристойных.
Однако
Да и в супружестве половые отношения стали реже и менее приятными, поскольку сопровождались неизбежной скованностью, не говоря уже о том, что бессмысленно шептать нежные словечки в заткнутое ухо.
Конечно, секс был уже не тем, как в старые добрые времена, но по крайней мере его осталось достаточно, чтобы поддержать вид.
Дверь в кабинет доктора Снайдера была открыта, но Марджи Деверо постояла на пороге, пока врач не поднял голову и не пригласил ее войти. Он увидел, что она принесла с собой две машинописные копии, и глаза его заблестели.
— Закончил?
Марджи кивнула.
— И последнюю главу тоже? Она такая же хорошая, как первые?
— По-моему, да, доктор. У вас есть время прочесть?
— Конечно! Я свободен, просто делал кое-какие заметки к реферату.
— Отлично. Если у вас найдется бумага и веревка, я упакую, пока вы будете читать копию.
— В этом шкафу вы найдете все, что нужно.
Какое-то время каждый был занят своим делом. Марджи закончила на несколько минут раньше и ждала, пока врач дойдет до последней страницы и поднимет голову.
— Прекрасно, — сказал он. — И не только в литературном смысле, но и в коммерческом. Это бестселлер. Кстати, вы здесь уже месяц?
— Завтра будет месяц.
— Значит, в общей сложности он писал пять недель. Видите: вы ему ничуть не помешали.
Марджи улыбнулась.
— Я старалась держаться от Люка подальше, когда он работал. Это было не слишком трудно, ведь я в это время тоже работала. Я отнесу пакет на почту, как только закончу дежурство.
— Прошу вас, отнесите прямо сейчас. И отправьте авиапочтой. Бернштейн немедленно пустит это в набор. Пока вы будете ходить, мы с Люком справимся одни. Но не дольше.
— Что вы имеете в виду?
— Вы хотите и дальше работать здесь?
— Конечно, почему бы и нет? Вы недовольны моей работой?
— Вы прекрасно знаете, что доволен. И хочу, чтобы вы остались. Но, Марджи… зачем вам это? За последние пять недель ваш муж заработал столько, что хватит года на два. Учитывая понижение цен в результате кризиса, на пять тысяч в год вы оба можете жить почти по-королевски.
— Но…
— Знаю, деньги — это еще не все, но у вас достаточно, чтобы стартовать. Те тысяча четыреста лежат нетронутые. А поскольку ваш оклад покрыл все мои расходы на Люка, все ваши личные сбережения остались в целости и сохранности. Уверен, что Бернштейн выплатит новый аванс, если вы его попросите, еще до выхода книги.
— Вы хотите от меня избавиться, доктор Снайдер?
— Бросьте, Марджи, вы же не настолько глупы. Я просто не могу понять, зачем человеку работать, если в этом нет нужды. Я бы не стал.
— Правда? Сейчас, когда человечество нуждается в психиатрической помощи больше, чем когда-либо, вы отошли бы в сторону, если бы могли себе это позволить?
Доктор Снайдер вздохнул.
— Я понимаю, куда вы клоните, Марджи. Честно говоря, я мог бы уйти, если бы продал свою клинику. Но я не предполагал, что и у сиделок может оказаться такой подход к делу.
— У этой вот сиделки может, — ответила Марджи. — Кроме того, как быть с Люком? Я не осталась бы здесь, если бы не он. По-вашему, ему здесь больше нечего делать?
На сей раз вздох доктора Снайдера был действительно глубоким.
— Марджи… — сказал он. — Пожалуй, именно это беспокоит меня больше всего… если не считать марсиан. Кстати, похоже, они освободили нас от своей опеки?
— Их у Люка было шестеро, когда он отдавал мне рукопись.
— И что они делали?
— Танцевали на нем. А он лежал на кровати и обдумывал сюжет новой книги.
— Он не хочет отдохнуть? Я бы предпочел, чтобы… — Врач криво усмехнулся. — Не хочу, чтобы он перетрудился. Что, если он сорвется?
— Он хотел устроить себе свободную неделю начиная с завтрашнего дня. Однако сначала хочет обдумать сюжет новой книги и ее название. Говорит, что если сумеет, тогда его подсознание само начнет охотиться за идеями, а он будет отдыхать, и когда почувствует себя готовым для работы, она пойдет как по маслу.
— Но это лишит его подсознание отдыха. Какой же писатель работает таким образом?
— Я знаю, некоторые поступают именно так. Мне бы хотелось поговорить с вами насчет отдыха Люка. После дежурства? Или, может, прямо сейчас?
— Вы уже закончили дежурство. Рукопись может подождать еще несколько минут, так что говорите.
— Мы с Люком обсудили это прошлой ночью, после того как он сказал, что сегодня закончит роман. Он охотно остался бы здесь при двух условиях. Во-первых, что я тоже освобожусь от работы на эту неделю. Во-вторых, что замок на его двери сменят, чтобы можно было выйти в парк. Он сказал, что предпочел бы отдыхать здесь, чем где-либо еще, только бы не чувствовать себя взаперти, и что мы могли бы устроить себе второй медовый месяц, если бы мне тоже не приходилось работать.