Аргентина: Кейдж
Шрифт:
Сын колдуна помотал головой и осторожно поставил рюмку на столик, дабы не расплескать. Виски «Dallas Dhu» обжег горло. Ох, брат, брат! И ничего не скажешь — старший, отца вместо. Скользнул взглядом по тому, что вокруг, в очередной раз оценив сдержанную роскошь номера «люкс». Что та невестка, что эта! Но с Анной Фогель в самом страшном случае и поладить можно, профессионал, коллега, с полуслова поймет. А с этой, из апартаментов «Гранд-отеля»? Потомок учителей и просветителей с детства не любил богатеев.
В номер попал просто,
За дверью держать не рискнули. «Гранд-отель»!
Осмотрелся, извлек из бара початую бутылку шотландского виски, помыл и выставил на столик две тяжелые хрустальные рюмки. Сигареты доставать не стал, хотя номер пропах табаком. Анна Фогель тоже курит, дурной пример брату подает... В то, что с Мухоловкой обойдется, не верил. Война войной, но Эрца, ее покровителя, в Аду бесы огоньком бодрят, а о будущем даже самоубийца заботится, когда записку предсмертную пишет.
Вновь отхлебнул из рюмки, да и рукой махнул. Neka bude! И тут же подобрался. Шаги! Дверь!..
— Почему ты пришел, Марек? Гертруда? С ней что-то случилось?
...Длинное бежевое платье, огоньки бриллиантов на высокой шее, прическа под Бэт Дэвис, странный перстень, надетый поверх перчатки — и белое, ни кровинки, лицо.
— Что с ней?!
Голос был так страшен, что Харальд за малый миг понял: его не услышат. И не простят. Вскочил, кинулся навстречу.
— Жива!
Взглянул в светлые, почти как у Ингрид, глаза. Поняла?
— Жива и здорова. Утром пошла в школу. Не выспалась, вчера у деда были гости.
Спасибо брату, обмолвился. Харальд тогда еще подумал, что как-то все по-семейному. Марсианский ранец — наверняка из дома в Пасси. Если поразмыслить, не так и глупо.
— В школу... Налей мне, Марек.
Все еще не узнан, гауптштурмфюрер поспешил наполнить вторую рюмку. Невестке (номер второй!) хватило секунды, чтобы все понять и вспомнить. Стоп! А если брат ничего не сказал этой, в бриллиантах?
Рюмку вручил, улыбнулся от души.
— Я не Марек, госпожа Веспер. Младше его на несколько минут. Так уж получилось.
— Что? О чем ты говоришь?
Разведчик Пейпер огорченно вздохнул. Нет, не коллега. Просто очень богатая женщина, наряженная под рождественскую елку, причем наверняка с придурью. И приготовился к очередной сказке. Жили себе два брата в доме под красной черепицей. Родители умерли, а наследства — всего ничего. Ни мельницы, ни осла, ни кота...
— Вы избрали не лучший предлог для знакомства, господин Пейпер. И в самом знакомстве не вижу смысла. С мужем я больше не общаюсь.
Харальд покорно кивнул. Быстро опомнилась, елка
— Предлог для знакомства выбран из оперативных соображений. Думаю, вам знаком этот термин. Госпожа Веспер! Вы входите в руководство организации, которую создал баронет Базиль Захарофф, он же Европейский Призрак. В Службе безопасности рейхсфюрера СС вашу структуру называют «Апаши». Я представляю Германское сопротивление и его Центральный Комитет, прислан лично товарищем Вальтером Эйгером. Если вы считаете, что нам не о чем говорить, я сейчас попрощаюсь и уйду.
Женщина поморщилась.
— Мне уже подготовили доклад. Германское сопротивление — обычная ловушка для дураков. А то, что вы воспользовались именем моего мужа, прекрасно характеризует ваши методы. Нет, не сейчас, а в беседе с журналистами — и, вероятно, раньше, когда убивали рейхсминистра Геббельса. Люди Канариса более щепетильны, значит, вы от Гейдриха. «Стапо»!
Начальник штаба Германского сопротивления постарался не улыбнуться. Тема для разговора нашлась с лету. Карты на столе — рубашками вниз. Играем!
3
Корабельный борт, окна-иллюминаторы... Мухоловка уже успела насмотреться на расставленные вдоль стены картины, но только сейчас поняла, что они ей напоминают. «Зеркало» — сказал капитан деревянного корабля. Нет, не зеркало, хуже! За этими рамами — жизнь, как она есть, без прикрас и косметики: жуткая, потерявшая форму, смешавшая все цвета. И люди-уроды — несчастные, искалеченные, страшные. Те, кого Геббельс обозвал «дегенератами», сумели это увидеть, зрячие в стране слепых.
— Марек! Ма-арек!..
А сам капитан ей совершенно не нравился. Братья не ругались, никто и голоса не повысил, но, похоже, близнецам не всегда требуется речь. Гауптштурмфюрер ушел — убежал! — веселый, с белозубой улыбкой. Секретный агент Кай рухнул на стул, уперся в столешницу локтями. Умолк — и сейчас молчит. Кто победил, можно не спрашивать.
— Марек!
Анна села рядом, заглянула парню в лицо. Плохи дела! Гертруда Веспер давно уже взрослая, но не все это видят. Здесь — обратный случай. Но не гладить же по щечке капитана корабля! Не расплачется, но обидится наверняка.
— В подобных случаях рекомендованы три средства: бутылка шнапса, рыжая девка со спущенными панталонами и хороший мордобой. Что выбирать будем?
Марек с трудом оторвал подбородок от ладоней.
— Рыжая — почему?
Потом, сообразив, улыбнулся без всякой охоты.
— Сейчас, еще пару минут. Очухаюсь — и покажу вам ранец.
Чемодан стоял возле стола. «Пятнадцать человек на сундук мертвеца!» — пропел младший брат, помогая его закрывать. А затем оскалился и подпустил резким фальцетом: «Дарби Макгроу! Дарби Макгроу! Дарби, подай мне рому!..»