Argentina M?a. Три недели на другом конце мира
Шрифт:
По пути к Площади Святого Петра мы видим очень много военных в городе и гадаем, с чем это может быть связано – то ли все ещё идут выступления “желторубашечников” (от Франции до Италии не так далеко, да и явление приобрело всеевропейский масштаб), то так усиливают карабинеров из-за массового туризма, то ли что-то ещё. Новости о коронавирусе нас настигнут уже в Кордобе, и тогда мы, как и почти весь мир, будем думать, что это очередная “атипичная пневмония или птичий грипп – шуму много, а страха мало, ведь нас это не трогает, и вообще, от чего же нас этим отвлекают господа политики?” Впрочем, справедливости ради, я и сейчас не знаю, что делала армия на улицах Рима, и было ли это связано с пандемией, ведь в начале января было всего три случая
Мы доходим до самой границы Ватикана и я благодарю Бога, что он привёл меня сюда. Площадь Святого Петра производит поразительное впечатление – и не только размером очереди из людей, пытающихся посетить Ватикан, но и чем-то в самом месте, с которого тысячи людей смотрят за тем, как идут выборы нового Папы. Я делюсь с моими спутницами какими-то фактами из традиций и обрядов церкви, нахожу крышу Сикстинской капеллы (или того здания, которое я ею считаю), и мы идём дальше, искать себе обед.
Ресторан оказывается больше помпезным, чем вкусным, впрочем, вино было неплохим, а цены относительно умеренными, что нас вполне устраивает. Мы гуляем дальше, думая, не добраться ли до Колизея – Маша очень хочет туда – и каким-то чудом оказываемся возле Пантеона. Маша уговаривает нас зайти, и я бесконечно благодарен, что это произошло.
Сводчатый потолок с глазом окна в самом центре – шедевр инженерной мысли, технически сложный даже в наше, казалось бы, просвещённое время великих строительных проектов. Толпы туристов – их побоку, никуда не деться, потому и не обращаю на них внимание. Главное в другом: в непередаваемом чувстве присутствия, которое сложно описать словами, в покое и тишине между гомоном, в серьёзном “снимите головной убор, это же место поклонения!” от охраны на входе – в том, что делает Пантеон особенным и родственным площади Петра. Я покупаю пару медальонов с портретом папы Франциска, и понимаю, что сегодня, именно здесь и сейчас, для меня произошло что-то важное, то, что я буду переваривать еще долго.
Мы идём дальше, к фонтану, имени которого я не запоминаю, и, дойдя до него, садимся немного передохнуть. Саша устала и тихонько плачет от усталости, и я забираю её рюкзак, ведь впереди ещё пара километров вверх по склону до ближайшей станции метро (на поверку оказывающейся закрытой, поэтому мы идём ещё километр до другой), час пик вечернего Рима и, наконец, экспресс до аэропорта. В поезде девочки дремлют – сказывается усталость бессонной ночи и насыщенный день. Скоро перелёт в Байрес. Колизей останется на какой-то другой раз. До встречи, Вечный Город.
День 3
Рим – Буэнос-Айрес
Всю дорогу из Рима до Буэнос-Айреса я сижу в среднем кресле, между женой, которой я пытаюсь дать немного свободного пространства, чтобы удобно свернуться в узком кресле эконом-класса и поспать, и высоким и крупным итальянцем глубоко за 70, который почти не просыпается и не встаёт с кресла. Сидеть так утомительно, я бы встал со своего кресла, но синьор слева не реагирует на мои робкие попытки его потревожить, а перепрыгнуть его я уже смогу – да и не хочу, из страха упасть на соседние ряды.
Скажу честно, я совсем не люблю ночные перелёты, и до сих пор тем единственным исключением, когда я по-настоящему насладился полётом в ночь был мой единственный перелёт бизнес-классом во Владивосток, когда салон был заполнен наполовину, и в моём распоряжении были оба соседних кресла.
Сейчас же я оказываюсь зажат в удивительно неудобном даже по меркам эконом-класса кресле, мне душно, я устал, но устроиться настолько удобно, чтобы подремать, я не могу, и всё, что мне остаётся, так это смотреть фильмы в развлекательной системе – к счастью, она работает – в промежутках между едой, пока усталость не “выключает” меня с неудобно заваленной набок головой.
Я просыпаюсь ближе к концу перелёта и, аккуратно разминая шею так, чтобы никого не побеспокоить, пытаюсь проснуться об вовремя принесённый самолётный кофе, содержащий достаточно кофеина, чтобы дать хоть какой-то импульс бодрости, и достаточно традиционно-самолётный, чтобы его было сложно пить без сливок и сахара. Впрочем, бодрости ради я заставляю себя выпить его чёрным и горьким, исподволь надеясь, что это последний раз, когда я заставляю себя что-то делать в эту поездку. Увы, история с кофе повторяется снова и снова, и после того как заканчивается та пачка, что я везу с собой, лишь один раз за всё время (включая недельное проживание в пятизвёздочном отеле в Буэнос-Айресе) я могу выпить действительно вкусный кофе – впрочем, как мне и обещали задолго до моего путешествия.
Вскоре объявляют нашу посадку, но я, увы, сижу так, что мне мало что видно в иллюминатор, и потому познакомиться с Аргентиной у меня получается только уже приземлившись. Разумеется, при всех различиях архитектуры и дизайна, все терминалы в известном смысле похожи один на другой, и потому главным новшеством для меня выступает обилие испанского вокруг – не то чтобы я не видел такого раньше, но почему-то сейчас это достаточный для меня признак другой страны.
Коридоры ведут нас дальше и глубже, к огромной “змее” временных коридоров и ничуть не меньшей очереди перед стойками миграционного и таможенного контроля. Пока мы стоим, ожидая своей очереди быть приглашёнными на проверку паспортов – хоть электронная очередь и присутствует, как набор аппаратуры, она явно не собирается сегодня работать и потому очередь продвигается по крику “adelante!” (“следующий!”) – я чувствую, как тупое ощущение усталости сменяется нервозностью, обострённой до такой степени, будто мой организм, в попытках достучаться до юного и рационального своего неокортекса, раз за разом посылает всё более сильные сигналы, и реакция на ситуацию намного преувеличивает её значимость. В итоге, к тому моменту, как я дохожу до окошка и протягиваю свой паспорт, из моей головы вылетает почти весь мой словарный запас, и простую ожидаемую просьбу паспорта с последующим вопросом откуда я прибыл, мой мозг пропускает мимо. К счастью, фразу повторяют по-английски, а этот язык у меня в стрессовой ситуации давно уже не отключается, и потому мне ставят заветный штампик и пускают в страну.
Закончив со всеми формальностями и получив багаж, мы перемещаемся ближе к выходу из терминала, чтобы купить воды, выпить лекарства, если это нужно и посетить туалетные комнаты, чтобы переодеться и хоть как-то привести себя в порядок влажными салфетками – на третий день пути желание почувствовать хотя бы относительную чистоту тела чувствуется уже не только эмоцией, но и почти физически.
Приведя себя в порядок, мы в первый раз разделяемся, так как одна из наших спутниц летит в Кордобу двумя часами позже из того же аэропорта, но при этом приобретаем нового попутчика – Ваня прилетает из Франции спустя полчаса после нас – и потому нам кажется логичным выезжать из аэропорта всем вместе. Дальнейшие наши планы разнятся – у нас с Викой куплены вечерние билеты на самолёт из другого, внутреннего аэропорта Буэнос-Айреса, Саша и Маша уже давно озаботились билетом на автобус и морально готовятся провести двенадцать часов в сидячем положении, а Ваня думает присоединиться к ним, так как автобус, зачастую, является одним из самых дешёвых способов путешествия на дальние расстояния.
Собравшись в кучу и в подобную же собрав все наши планы, мы делимся на две команды – девочки решают сразу же поехать на автовокзал, а мы, не озаботившись покупкой валюты заранее, берём с собой Ваню и едем искать нашего друга, живущего в Буэнос Айресе уже какое-то время и обещавшего нам рассказать, где находится “проверенный чёрный меняльщик” – пусть это и звучит как катахреза, но в местных реалиях вполне работает, а разница между “чёрным” и официальными курсами может доходить до двух раз.