Аргентина. Кейдж
Шрифт:
Взглянул на ее лицо, осекся. Сбой в шестеренках – или, напротив, пауза перед чем-то важным. Шахматный автомат не переиграть, даже с толку не сбить. Непобедимый!
Мухоловка поглядела сквозь чужие стеклышки в чужие глаза.
– Когда я умирала, Шарль, всякое видела. Одно забыть не могу: как ты меня живьем в гроб заколачивал. Все, что ты и обещал, даже страшнее. Но леденцы не забыл, спасибо!
«…Кладу под левую руку. Прощай, Анна!»
Его губы еле заметно дрогнули.
– Такой приказ действительно был, Мухоловка. Эрц решил, что
Бесшумно возникший официант украсил столик плетеным подносом. Парк Бют-Шамон в миниатюре – башенки и скалы из разноцветного сыра в окружении фруктов и винограда. Анна, подождав, пока они вновь остались одни, вынула из сумочки сигареты.
…На борту деревянного корабля решила не курить, дабы не смущать капитана.
– Ты мне ничего не должен, Шарль. Я зря попросила о встрече. Ошиблась! Со мной это бывает, извини. Но ты наверняка что-то приготовил. Говори, слушаю.
Закурила, вдохнув горький дым. Фигуры с доски сброшены, играй как хочешь, автомат!
– Если бы я планировал операцию, – Карел Домучик, пододвинув ближе поднос, подцепил вилкой центральную башню. – Я тебя, Анна, отстранил бы сразу. Отправил в санаторий – и написал бы докладную с просьбой больше таких не присылать. О делах с тобой говорить сейчас бесполезно. Разве что…
Расправился с башней, промокнул губы салфеткой.
– Передай своим мечтателям в Национальном Комитете: никакого подполья у нас нет и не будет. Скажу больше, «стапо» создаст собственное подполье – огонек для наивных мотыльков. У них наша картотека, все списки, половину агентуры они перевербовали еще до аншлюса…
Теперь вилка нацелилась на одну из скал, и Анне очень захотелось, чтобы Шарль промахнулся.
– Покойный Эрц здорово переоценил наши силы… Но это тебе, кажется, не слишком интересно?
Мухоловка улыбнулась.
– Если бы планировала операцию, то уже пристрелила бы тебя, Шарль, – как труса и паникера. Ты же крови боишься, душонка бумажная. Тебя Эрц к настоящей работе и близко не подпускал. Наш первый труп не забыл? А как тебя потом откачивать пришлось?
Вилка с негромким стуком упала на стол, блеснули и погасли стеклышки очков. Шахматный автомат исчез, и Анна невольно потянулась к сумочке, где ждал своего часа «номер один».
Ударит! Прямо сейчас. В лицо!
– Эрц был прав, – негромко, растягивая слова, проговорил Карел Домучик. – А я пытался тебя защищать, недоумок!.. Ты предала всех, предала страну – ради своего Квентина. Из-за таких, как ты, нас немцы и сожрали… Кстати, когда у мистера Перри свадьба? В начале октября? Весь Нью-Йорк соберется, Кирия пожалует… Ну что, Анна? Разыграем простейший этюд? Вербовка в один ход, легким касанием…
Сняв очки, наклонился, растянул губы в усмешке.
– Могу сделать так, что свадьбы не будет. Хочешь? Ответ сейчас, причем только «да» или «нет».
Выбирать не из чего. Стенка! И она, Анна Фогель, у стенки – лопатками к холодному кирпичу. Ничего уже не придумать, не сказать, кроме…
– Fick dich!
И средний палец правой – вверх.
– Просыпайся, Крис, просыпайся!..
Голос мисс Бьерк-Грант способен разбудить скалы. Кейдж, вынырнув из глубин сна, удивленно заморгал, не понимая, куда делось купе, вагон и весь поезд в придачу. И почему рядом с ним Монстр, причем веселый и явно довольный жизнью.
– Ы-ы-ы! – подтвердил Монстр и протянул ему бутылку пива «Kronenbourg». Крис замахал руками.
– У-у-у!..
– Гляди, малыш, вот он, Монсегюр!
Это уже Лорен, с переднего сиденья. Сиденья?!
Все, наконец, стало на свои места. Поезд был ночью, а в серой рассветной сырости они, толком не проснувшись, вышли на пустой перрон Gare de Toulouse Matabiau. Вскоре Крис вновь уснул, на этот раз на заднем сиденье вместительного зеленого «ситроена». Мельком вспомнилось название – 11-я модель, «гангстерский лимузин».
Стоп! Монсегюр?!
Повертев головой, репортер уткнулся взглядом в поросший густым невысоким лесом склон. Смотреть выше не стал – успеет. Итак, Монсегюр. В книжке про Грааль таковой, кажется, упоминался… Крис поглядел назад: там пылило жуткое чудище – древний грузовичок фирмы Renault никак не моложе 1916 года. При виде ветерана сразу же захотелось приложить ладонь к шляпе.
– Вещей много набралось, – пояснила мисс Репортаж. – Там еще багаж профессора Бертье.
Кейдж понял, что бежать нужно быстро и не оглядываясь, причем сразу, как только остановится авто.
…Бежать не вышло. «Гангстерский лимузин» затормозил на небольшой поляне, где уже стоял автомобиль – горбатый «Renault Celtaquatre» ярко-зеленого колера. Возле него прохаживался внушительных габаритов бородач в белом тропическом костюме и тропическом же пробковом шлеме.
– Улыбайтесь! – задушевно проговорила мисс Бьерк-Грант, первой подавая пример. – И вежливо, очень вежливо! Крис, не вздумай спорить. Джо?
– У-у-у! – бодро отозвался Монстр и оскалился.
– Здравствуйте, профессор!.. Как добрались?
Лорен первой ступила на истоптанную осеннюю траву – и тут же была подхвачена под локоток. Бородач, шумно облобызав ручку, шаркнул тяжелым ботинкам.
– О, мадам! Votre arriv'ee – la plus grande joie, madame! Что по сравнению с этим трудности пути и проколотая шина? О, мадам Лаура, наконец-то наступает мой звездный час! Нет, не мой – наш! Saint Graal – combien est cach'e dans ces simples mots!.. [29]
Оторопевший Кейдж мысленно отметил несколько преждевременное «мадам», но, естественно, смолчал. Покосился на Монстра.
29
Здесь и далее реплики оставлены без перевода, как вполне понятные по контексту.