Архаические развлечения
Шрифт:
Внутри фургончика сидел Бен в полном боевом снаряжении викинга: сплошь усеянная клепками кожа и расписанная красками сталь, тяжелые браслеты на запястьях и ожерелье из медвежьих клыков. Из всего облачения Фаррелл сразу признал лишь топор на поясе да рогатый шлем. На миг он до жути перепугался, потому что не был уверен, кто перед ним, но тут Бен ухмыльнулся, приветствовал его единственным в своем роде непристойным жестом, который они переняли у одноклассника-сицилийца, и Фаррелл сердито осведомился:
– А ты тут какого дьявола делаешь? Ты же сказал, что на войну больше не ходишь.
– Не ори, – мирно откликнулся Бен. – Люди спят. Надо же и о других немного думать.
– Погоди, а контрольные работы, которые
– Контрольные штука унылая. А война – веселая. Влезай, нам еще за двумя рыцарями заезжать.
Фаррелл, неловко пристроился рядом с ним на сиденьи, продолжая распросы:
– А Симон знает? Он вчера так распыхтелся из-за того, что ты не пришел. А Зия?
Бен ответил:
– Зия меня и послала, присмотреть, чтобы ты не наделал глупостей. Ну что, доволен? Заткнись и надень кольчугу, она тебе пригодится.
Поездка к озеру Валльехо заняла немногим больше часа, небо уже светлело, когда фургон остановился у сложенной из бетонных блоков уборной, и рыцари вылезли из него, чтобы пешком проделать остаток пути к берегу озера. Фаррелл увидел с дюжину легковушек и пикапов, оставленных среди тополей, и гребную шлюпку с четверкой рыцарей на борту, лавировавшую, направляясь к острову, – плащи рыцарей ослепительно переливались, колеблемые рассветным ветерком, доспехи перенимали краски у озера. Над ними туго полоскалось желтое знамя с двумя черными лебедями.
До острова было рукой подать, но шлюпка трижды сплавала туда и обратно, прежде чем подошла очередь Бена, Фаррелла, Вильяма и их спутников. Вследствие этого в фанерной крепости они появились как раз в ту минуту, когда Симон Дальнестранник заканчивал пылкую и гневную речь, обращенную им к сонным и приунывшим, судя по виду, войскам. Он оборвал ее и первым закричал ура, увидев, что Бен, за которым следовал Фаррелл, поспешил занять место в рядах мужей, которые в самых разнообразных шлемах и доспехах группами стояли под стягами своих государей. Фаррелл присоединился к Хамиду, над головой которого веяло знамя некоего Матгэмгейна из Клиодны, но Бена Симон Дальнестранник, воспользовавшись правом капитана, призвал к себе. Бен пошел на зов со странной неохотой, оглянувшись на Фаррелла, чтобы сказать, совсем как Джулия:
– Будь осторожен. Слышишь, Джо? Будь очень осторожен.
Матгэмгейн из Клиодны весьма обрадовался, обнаружив среди своей челяди Фаррелла и Хамида ибн Шанфара.
– Ни единый из лордов Ирландии не подумал бы выйти на битву без своего барда и своего арфиста, – сказал он. – А сможете ль вы сыграть «Шелка зеленого моря»?
– Смочь не сможем, а похоже получится, – ответил Хамид.
Громким голосом Симон Дальнестранник сказал:
– Один только мерзостный трус с душою зайца убоится ныне этой девицы. Она вдвойне не вправе – как ведьма и как женщина – ступить ныне на сей остров, к тому же ведомо всякому мужу, что сила, коей она обладает, не способна перенестись через водную гладь, а потому гоните прочь страх пред нею и устремите помыслы ваши к победе. За Богемонда и Святого Кита!
Фаррелл негромко сказал:
– Так то текучую воду, а не озерную, – и Хамид кивнул.
Девиз, который выкликнул Симон, исторг из рыцарских глоток громкое ура, хотя и не столь победное, каким приветствовали появление Бена, а затем рыцари с некоторой даже веселостью и бравадой разбрелись по назначенным им постам. Трое из них горланили «Гимн Азенкура», Фаррелл ясно слышал их сильные, грубые голоса и после того, как они скрылись в ольховых зарослях.
Король наш выступил на Нормандию С красою и мощью рыцарства, И Господь явил им Свой промысел, Дабы впредь восклицала Англия:
«Deo gracias!»
Deo gracias Anglia Redde pro victoria [11]
Первые из нападающих появились на другом берегу, лишь когда солнце взошло уже довольно высоко. Фаррелл сидел на дереве, наблюдая, как вражеские рыцари забираются в полудюжину шлюпок, и как их босоногие оруженосцы подталкивают шлюпки в сторону острова. Солнце, сиявшее на плюмажах и забралах, превращало рыцарей в безликих существ с горящими головами – в огненные стрелы, возложенные на тетиву. Фаррелл крикнул стоявшему под деревом Хамиду:
11
«Славьте Господа!» Славь Господа, Англия, и возвращайся назад с победой (лат.)
– Я насчитал двадцать шесть, – и Хамид повернулся, сообщая число одному из лейтенантов Матгэмгейна.
Шлюпки веером разошлись по воде, устремившись попарно к каждому из доступных для высадки мест. Фаррелл намеревался убраться подальше (как по его разумению и приличествовало безоружному музыканту), едва покажется армия Гарта, но когда шлюпки приблизились к острову, он отошел совсем недалече, найдя укрытие за первым и самым хлипким барбаканом – достающим ему до плеча фанерным щитом, на живую нитку приколоченным к двум деревьям. Здесь уже сидели на корточках трое рыцарей, положив шлемы на землю и держа в руках по длинному луку. Фаррелл заметил, что два лука из трех деревянные, очень хорошей работы, а третий, с прицельным устройством и ложбинкой для стрелы, из фибергласа. Но пузыри жевательной резинки вздувались все-таки на губах у рыцаря с деревянным луком.
Недвижные рыцари взирали, как две нагруженные воинами шлюпки проскользнули через прогал в барьерном рифе Гарта и пристали к увитому диким виноградом берегу. Фаррелл услышал лязг уключин и мучительный скрежет, с которым днища шлюпок терлись о прибрежное дно. Рыцари начали выбираться на сушу, двигаясь с опаской и высоко держа перед собою щиты. У некоторых виднелись в руках и мечи, но у большинства торчали за поясом палицы с приделанными к ним цепами – моргенштерны, чьи шипастые шары покачивались на цепях и проволочных тросах. Шары эти предположительно изготовлялись из теннисных мячей, с которых снималась тканевая оболочка, резина и кожа, но глазу Фаррелла они представлялись похожими больше на заледеневшие снежки с закатанными внутрь камнями. Он признал по-лисьи яркую шевелюру военачальника, Гартова закадычного друга Бриана Мечтательного, и услышал, как тот негромко отдает приказы своему подплывающему к берегу отряду. Трое укрывшихся рыцарей вытащили из колчанов по стреле.
Еще до того, как они встали, почти в одно движение наложив стрелы и выстрелив поверх баррикады, Бриан, возможно, предупрежденный дроботом колчанов, откатился в сторону, крикнув своим рыцарям, чтобы те рассыпались и обошли укрепление с флангов. Тупые стрелы заклацали по деревянным щитам, зазвякали, попадая в металл. Фаррелл ожидал, что раненными будут объявлены пятеро из девяти высадившихся на берег, но упал всего один рыцарь, коему первая стрела угодила прямо в латный воротник – предположительно пронзив его – а вторая, пока он падал, в бок. Еще один рыцарь, поворотившийся, чтобы помочь товарищу, получил удар по державшей меч руке и, спасаясь от лучников, прыгнул в кусты. Остальные исчезли; Фаррелл слышал, как они, звеня доспехами, пропихиваются сквозь колючие заросли, с двух сторон обходя барбакан. Рыцари, сидевшие в засаде, отложили луки и вытащили ротанговые мечи, хотя места среди густой поросли едва хватало на то, чтобы занять оборонительную позицию. Фаррелл, решив, что лорд Матгэмгейн, наверное, будет не прочь еще раз послушать «Шелка зеленого моря», ударился в отступ.