Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник
Шрифт:
Перестань я ухмыляться, непременно порезал бы губы. Поэтому постоял немного со стиснутыми зубами и фальшивой улыбкой на физиономии, а затем промычал:
– Угу.
Без сколько-нибудь заметного сигнала Лакуна взвилась в воздух, где присоединилась к гвардейцам Ца-Лорда, после чего все три десятка маленьких воинов яркими и стройными рядами ринулись вниз и в боевом порядке синхронно опустились на крышу. Классическая супергеройская посадка, удар кулачков по крошечным нагрудникам, и металл фэйри зазвенел, как хор ветряных колокольчиков.
– Милорд! – пронзительно объявил Тук. – Гвардия готова сослужить тебе службу и выставляет бойцов на защиту пиццы!
Я поднял глаза, и… Оказалось, в небе кружатся крошечные огни. Десятки, если не сотни тысяч сказочных малышей. Диаметр этой окружности составлял примерно полмили, и она медленно вращалась, словно все это колесо, вся эта… гигантская пицца из малюток-фэйри отцентрована умелыми руками.
И ее центр находился прямо у меня над головой.
Разговоры стихли, когда мрачный замок затопило светом, и на крыше воцарилось молчание. Я опустил глаза. Мэб и обе Леди смотрели на меня с понимающими улыбками. Остальные, от вурдалаков до старейшин Белого Совета, от свартальвов до сасквоча, просто глазели то в небеса, на головокружительную мандалу маленького народца, то на отряд коленопреклоненных воинов, ожидавших моей команды.
Затем все уставились на меня.
В глазах Мэб сверкала бесконечная гордость.
Честно говоря, я не знал, что делать, поэтому начал импровизировать.
Опустившись на колено перед миниатюрными воинами, чтобы обратиться к ним, словно капитан футбольной команды к игрокам, я указал на труп кальмара-убийцы и спросил:
– Видите?
Тук свирепо зарычал, и гвардейцы последовали его примеру. Все это выглядело невероятно мило.
– Злодеи поручили этим тварям убить важных людей, охраняющих пиццу, – продолжил я. – Убийцы летают под вуалью. Нужна ваша помощь. Защитить нас не может никто, кроме маленького народца. Мне надо, чтобы один отряд остался здесь, а еще один отправился к посольству свартальвов. Перехватывайте этих существ. Что касается всех остальных, пусть отправляются на охоту. Самые маленькие будут высматривать врага. Если заметите, что злоумышленники передвигаются под вуалью или скрытно себя ведут, накидывайтесь на них всей гурьбой, чтобы большие люди обратили на вас внимание и вступили в бой. В общем, убейте всех кальмаров, которых увидите.
– Прикончить этих тварей. – Тук указал на труп ассасина. – Охранять этот дом и дом свартальвов. И подсвечивать скрытных злоумышленников, чтобы их заметили безмозглые громадины.
– Вот именно, генерал, – подтвердил я. – Справишься?
Он вскочил на ноги и взмыл к моему лицу, и гвардейцы сделали то же самое. Вскинув копье на плечо, Тук ударил кулачком в грудь, отчего вновь запел металл фэйри, а затем развернулся и стал отдавать приказы. Он неистово жестикулировал и говорил так быстро и пронзительно, что мои громадные уши мало что улавливали. Несколько гвардейцев умчались к облаку маленького народца, где притянули к себе плеяды сияющих огоньков и разлетелись во всех направлениях.
Результат стал заметен через считаные минуты. Густые облака пикси, слишком маленьких, чтобы сражаться поодиночке, роились вокруг мечущихся кальмаров, рассекая небо световыми полосами. Когда заметили первого, сам Тук рванулся к нему, крепко сжимая копье, и Лакуна тоже встала на крыло, а секундой позже эти двое принесли к замку мертвого ассасина и торжественно бросили его к моим ногам. Их броню и копья запятнал ихор. Маленькие лица лучились самодовольством.
– Нормально? – спросил Тук.
– Хвалю, генерал, – твердо ответил я. – Продолжай, пока они не закончатся. Иначе битва проиграна.
– Не позволим лишить нас пиццы, – мрачно заявил Тук-Тук.
Лакуна тяжело вздохнула.
Затем оба зигзагом умчались в ночь.
– Впечатляет. – Красношапочник проводил их взглядом, с легким разочарованием опустил глаза на пистолет и сунул его в кобуру на пояснице. – Как ты умудрился приручить такую уйму пикси?
– Секрет фирмы. – Я старался не думать, сколько пиццы уйдет на погашение долга перед этой ордой. Ну да ладно, выставлю счет Марконе. Строго говоря, мы защищаем его территорию. – У меня все. Можешь быть свободен.
Красная Шапка прищурился, но учтиво кивнул и вернулся к Молли, принимавшей донесения у подконтрольных ей отрядов маленького народца.
Мэб подошла ко мне и какое-то время стояла, глядя в ночь. Примерно раз в минуту пикси сбивали очередного кальмара, и все это походило на августовский звездопад.
– Смертные задаются вопросом, – наконец подала голос Мэб, – что лучше: вселять ужас или быть любимым.
– Ваш ответ я уже знаю, – сказал я.
– А я знаю твой. Но, по существу, они любят не тебя, – задумчиво произнесла она.
– В принципе согласен, – кивнул я. – Но благодаря мне у них появилось нечто любимое. Нечто объединяющее.
Мэб бросила на меня вопросительный взгляд.
– Если объединиться вокруг объекта любви, – объяснил я, – все меняется. Все видят друг друга в новом свете. Появляется сообщество. Нечто большее, чем сумма слагаемых.
Похоже, Мэб не понимала, о чем речь, и я попробовал зайти с другой стороны:
– Любое сообщество требует инвестиций, и его члены готовы сражаться за свои вложения.
– Ах вот как. – Мэб одобрительно подняла брови. – Ты нашел слабость в психологии пикси и научился манипулировать ими. Предоставил им новые ресурсы и сделал так, что теперь пикси перед тобой в долгу.
– Я научил их видеть себя по-новому.
– Нейромантия? В твоих руках? Ты, верно, добился леденящих кровь результатов.
– Знаете… – вздохнул я. – Просто поверьте на слово. Бессмертным такого не понять.
– Ясно, – с пренебрежением обронила Мэб. – Однако эта демонстрация впечатляет. Сегодня ты нагнал страху на весьма самоуверенных существ, и я нахожу это забавным.
– Да, но оно просто… само так получилось. – Я устало облокотился на ограждение и пожалел, что под рукой нет сэндвича.
Ни с того ни с сего я чихнул с такой силой, что едва не разбил лоб о каменный зубец. К призвариту я уже привык, а посему не удивился, когда из организма выплеснулся поток энергии, и материя Небывальщины обрела форму, характерную для мира смертных. Я даже успел вскинуть руки и отбить падавший на голову клаб-сэндвич. Тот отскочил, перепачкав мне плечо, упал к ногам и вскоре превратился в липкую эктоплазму.