Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Ты видел того, кем я хотел стать, — возразил он. — Кем я себе казался. — Он тряхнул головой и оглянулся на гулявшую по зоопарку публику. — Сыграем в игру?
— Какую еще игру?
Он кивнул в сторону двух девушек, проходивших мимо нас с рожками мороженого в руках.
— Что ты видишь, глядя на них? Самая первая мысль?
Я зажмурился. Потом открыл глаза.
— Так… Блондинка и брюнетка, для меня слишком малолетки, но ничего, смотреть можно. Готов поспорить, блондинка за эти туфли переплатила.
Он кивнул и ткнул пальцем в направлении пожилой пары, сидевшей на скамейке.
— Эти?
— Ругаются из-за чего-то, и обоим это нравится. Они столько прожили вместе, что для них это в порядке вещей. Поругаются, возьмутся за руки и будут вместе смеяться над этой ссорой.
Он побарабанил пальцем по губам и указал на мать, подгонявшую по дорожке троих детей разного калибра.
— Эти?
— У нее на пальце дорогое кольцо, но в зоопарк с детьми она поехала одна. Все дети одеты почти одинаково. Муж работает как вол, но она уже не та, что прежде, — посмотри, как тесны ей туфли. Она боится, что станет соломенной вдовой, а то и экс-женой. Вот-вот заплачет.
— Так-так, — сказал он. — Сказать, что я о них думаю?
Я нахмурился и кивнул.
Томас нацелил палец в молодую женщину с мороженым.
— Еда, — палец его переместился на пожилую пару. — Еда. — На мать с детьми. — Еда.
Я молча хлопал глазами.
Он подвигал головой из стороны в сторону, несколько раз глубоко вдохнув-выдохнув.
— Может, все эти убийства, вместе взятые, довели меня до такого. Может, это он свел меня с ума своими пытками. — Он пожал плечами. — Честно говоря, не знаю. Знаю только, что все стало на порядок проще.
— Что ты мне хочешь этим сказать? — спросил я. — Что ты счастлив? Только теперь?
— Счастлив… — произнес он с ноткой презрения в голосе. — Я… я больше не шатаюсь из стороны в сторону вслепую. Не пытаюсь отчаянно стать тем, кем не являюсь. — Он посмотрел вниз, на тигров. — Кем никогда не буду.
Я стоял, мотая головой.
— Ох, голод мне в глотку, Гарри, — буркнул он, закатывая глаза. — Я не какой-нибудь кровожадный монстр. И не маньяк, рыскающий по городу и пожирающий девственниц. — Он небрежно махнул рукой, словно отметая возражения. — Убивать, кормясь, конечно, фантастически приятно, но глупо. Гораздо разумнее и полезнее для всех, когда корова остается жива. И не просто жива, а сыта и довольна. — Он улыбнулся, на этот раз чуть шире. — Знаешь, кажется, мне еще есть, что предложить этому миру. Я никогда не воспользовался бы преимуществами, возможностями, связанными с принадлежностью к моей расе, если бы оставался изгоем, пытался стать человеком. Может, хоть так мне удастся достичь чего-то. Ну, например, установить новые, более ответственные стандарты взаимоотношений между людьми и такими, как я. Как знать?
Я посмотрел на него в упор.
— Ба, да это просто благородно.
Он хмуро поднял на меня взгляд.
И тут я нанес ему удар подвздох.
— А что думает об этом Жюстина?
Он распрямился как пружина и угрожающе повернулся ко мне.
— Что? — спросил он. — Что ты сказал?
— Что слышал, — отозвался я, не меняя позы, словно он не угрожал мне.
Его руки сжались в кулаки, хрустнув суставами.
— Все еще жжет, да? — тихо спросил я. — Все еще обжигает, когда ты пытаешься дотронуться до нее?
Он не ответил.
— И ты все еще помнишь, каково это — обнимать ее. Как в тот вечер, когда ты измолотил Мэдлин в «Зеро».
— Господи Иисусе, Гарри, — выдохнул он. Он отвернулся от тигров, и голос его сделался просто усталым. — Не знаю. Я знаю только, что теперь мне не все время больно. — Он помолчал. — Мне снятся страшные сны, — добавил он совсем тихо.
Мне хотелось положить руку ему на плечо, поддержать хоть как-то. Но какой-то инстинкт говорил мне, что он этому не обрадуется.
— Тебя мучили, — тихо произнес я. — Эта тварь сделала с тобой такое… Томас, он ведь прекрасно знал, как разделаться с тобой. Как мучить сильнее всего. Но это ведь не навсегда. Ты остался жив. Ты и это переживешь.
— И вернусь к той жалкой жизни, которую вел? — прошептал он.
— Возможно, — тихо ответил я. — Не знаю.
Он смотрел на меня.
— Ты мой брат, — сказал я. — И этого ничто не изменит. Я здесь, я с тобой.
— Ты чертов дурак, — буркнул он.
— Угу.
— Было бы очень просто манипулировать тобой. Часть меня до сих пор считает это неплохой идеей.
— Я не говорил, что ты не задница. Я сказал, что ты мой брат.
Телохранители пошевелились. Ничего серьезного. Они просто типа ожили и не спеша двинулись к выходу.
Томас поморщился.
— Лара считает, что я прогрессирую. Она… — Он пожал плечами. — Гордится мной.
— Ты мне больше нравился другим, — сказал я. — И Жюстине тоже. Может, это скажет тебе что-то.
— Мне пора идти. Она боится, как бы ты не подумал, что мне промыли мозги. Не хочет рисковать — вдруг ты попробуешь перепрограммировать меня, когда я вовсе не запрограммирован.
— Признаюсь: такая мысль приходила мне в голову.
— Если бы кто-то залез мне в голову, не думаю, чтобы у меня остались хоть какие-то сомнения, — хмыкнул он. — Тебе мне в этом не помочь, Гарри.
— Может быть, — сказал я. — А может, и нет. Так или иначе, ты все равно мой брат.
— Вот заело пластинку, — буркнул он.
Я поднял кулак.
Две долгих секунды он смотрел на него, потом тоже сжал кулак и стукнулся костяшками пальцев с моим.
— Не звони мне.
— Я буду терпелив, — пообещал я. — Но не до бесконечности.
Он поколебался немного, потом еще раз кивнул. А потом сунул руки в карманы джинсов и быстро направился к выходу. Телохранители пристроились за ним. Один из них произнес что-то, прижимая к уху руку.
Из чистой вредности я махнул рукой и навел порчу на его рацию — или это был телефон? Из уха у него полетели искры, и он едва не упал, пытаясь вытряхнуть наушник.
Томас оглянулся.
Он улыбался. Недолго, но по-настоящему.
Когда он ушел, я повернулся посмотреть на тигров еще раз. Мне было интересно, вижу ли я их такими, какие они есть на деле, или просто набор полосок.