Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Кто именно? — поинтересовался я.
— А вот этого я вам сказать не могу. — Он покачал головой.
— Угу, — пробормотал я. — И как это я сам не догадался, что не можете?
Джек промолчал, а я немного поразмыслил. Может, я и умер, но и уходить просто так я, черт подери, не собирался. Не мог же я бросить на произвол судьбы тех, кто помог мне победить Красного Короля. Мою ученицу Молли тяжело ранили в бою, но из всех ее проблем больше всего меня беспокоила не эта. Теперь, после моей смерти, никто уже не защитит ее от Белого Совета — а кое-кому из моих коллег-чародеев давно не терпелось отрубить ей голову.
Да и моя дочь, маленькая Мэгги, все еще находилась в Чикаго. Я лишил ее матери — точно так же, как кто-то другой лишил ее отца. Я не мог не удостовериться в том, что о ней позаботятся. Ну и еще нужно бы попрощаться с дедом... и с Кэррин.
Господи... Что обнаружила Кэррин, вернувшись на катер? Здоровенную лужу крови? Мой труп? Ведь у нее хватит упрямства и дури вообразить, что в случившемся виновата она. Она же себя со свету сживет! Мне просто необходимо каким-нибудь образом связаться с ней, а из этой потусторонней Сибири этого никак не получится.
Об этих троих говорил капитан? Или он имел в виду кого-нибудь еще?
Черт. Черт.
Телесно я ощущал себя полным жизни и энергии, но голова устала невыносимо. Или я недостаточно всего сделал? Слишком мало кому помог? Спас слишком мало пленных? Победил слишком мало монстров? Я ведь нажил врагов среди самых злобных и опасных существ нашей планеты и время от времени вступал с ними в схватку. Вот один из них меня и прикончил.
«Покойся с миром» написано чуть не на каждой могильной плите. Я бился с надвигающейся на мир волной зла, пока она в буквальном смысле слова не убила меня. И где, черт возьми, положенный мне покой? Где отдых?
«Трое из тех, кого вы любите, могут сильно пострадать, если вы не отыщете своего убийцу».
Воображение с готовностью принялось рисовать картины страданий самых дорогих мне людей. В результате чего все сразу сделалось проще и яснее. Не в моих привычках позволить, чтобы что-то такое случилось.
И потом было и еще кое-что, из-за чего я хотел вернуться. В конце концов... какой-то сукин сын меня, черт подери, убил.
Такое не должно сходить с рук никому.
И если у меня имелась возможность выбраться из этого места, чтобы переместиться туда, куда мне полагалось, лучшей мотивации я бы не нашел.
— О’кей, — тихо произнес я. — И как это устроить?
Он придвинул ко мне через стол чистый лист бумаги и карандаш.
— Вам нужно попасть в одно место в Чикаго, — сказал он. — Напишете здесь адрес. Шофер вас высадит.
Я взял бумагу, карандаш и наморщил лоб, пытаясь сообразить, куда мне ехать. И не потому, что я не мог показываться где угодно. Если уж мне суждено пребывать там чистым духом, рассчитывать на помощь своих обычных союзников я не могу. Для того чтобы увидеть духа, требуется особый дар, и вряд ли мне удастся хоть как-то обозначить свое присутствие. Мои друзья даже не поймут, что я рядом.
— Чисто из любопытства, — поинтересовался я. — Что будет, если я не поймаю убийцу?
Лицо его разом посерьезнело, а голос сделался тише:
— Вы застрянете там. Возможно, навсегда. Не в состоянии связаться с кем-либо. Поговорить с кем-либо. Наблюдая за тем, что творится в мире, но не в силах ни на что повлиять.
— Блин, — тихо произнес я.
— Блин.
— Ободряющая перспектива.
— Вы мертвы, приятель, — заметил Джек. — Бодрость тут противопоказана.
Я кивнул.
Вообще-то я рисковал как черт знает кто. Подумайте сами: застрять в здешнем чикагоподобном чистилище, конечно, тоже не слишком приятно, но и пыткой это вряд ли станет, — судя по тому, что говорили Кармайкл и Джек, и по тому, как они занимались своим делом, они все-таки могли приносить кому-то пользу, творить добро. То, чем они занимались, похоже, не вызывало у них особого восторга, но делали они это с уверенностью профессионалов.
Призрак, запертый в мире смертных? Это могло оказаться на порядок хуже. Вездесущий, всевидящий, но бессильный что-то изменить.
А ведь я так и не научился не вмешиваться в происходящее. Не пройдет и года, как я съеду с катушек и превращусь в жалкое беспомощное чудовище, наводящее ужас на город, который я при жизни защищал.
— Какого черта, — произнес я вслух и начал писать на листке. — Если я нужен друзьям, грех не попытаться.
Джек забрал у меня бумажку и кивнул — как мне показалось, одобрительно. Потом встал и надел пиджак. В руке у него звякнули ключи от машины. Роста он был среднего, но в движениях его чувствовались уверенность и скрытая энергия — и это вновь показалось мне смутно знакомым.
— Пошли.
Несколько копов — ну, я решил, что это копы, по крайней мере они занимались тем, чем обычно занимаются люди этой профессии, — кивнули Джеку, когда мы проходили.
— Эй! — окликнул нас кто-то из-за спины. — Мёрфи!
Джек остановился и обернулся.
Тип в костюме, который смотрелся бы уместным где-нибудь в Пинкертоновском агентстве девятнадцатого века, протягивал ему планшет с листком бумаги и ручку. Джек пробежал взглядом написанное на листке, поставил свой росчерк, вернул планшет владельцу и двинулся дальше.
Я сунул руки в карман плаща и зашагал рядом с ним.
— Капитан Колин Джей Мёрфи? — тихо спросил я.
Он только хмыкнул.
— Вы отец Кэррин. Вы работали с документами по делу «Черной Кошки».
Он ничего не ответил. Мы спустились на лифте, миновали ангела-хранителя и вышли на улицу, где стоял у тротуара древний синий «Бьюик-Скайларк» — ну, такой, с плавниками на задних крыльях и складным брезентовым верхом. Джек обошел его кругом и сел за руль. Я уселся на пассажирское место. Дождь барабанил по брезентовой крыше.