Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Блин! Ну и идиот же я, — вскинулся я, прислонил все еще продолжавший светиться посох к мотоциклу и потянул с шеи серебряный амулет. — Это мне мать в наследство оставила. И у Томаса похожий — тоже от нее. Она связала их магически, так что когда каждый из нас касается своего, выходит что-то… вроде психической голосовой связи.
— И что из этого? — не поняла Мёрфи.
Я намотал цепочку на указательный палец обожженной руки, чтобы амулет свободно свешивался с него.
— Только то, что я могу использовать эту связь для того, чтобы найти второй амулет.
— Если он у него с собой, — заметила Мёрфи.
— Должен быть с собой, — отозвался я. — Со вчерашней ночи он не должен был его снимать.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и все, — буркнул я. Я поднял правую руку ладонью вверх и постарался сосредоточиться на ней. Я нащупал связь — канал, через который заклятие моей матери связывал нас с Томасом, и послал в него небольшой заряд воли, пытаясь немного расширить его. — Верю я в это.
Амулет дернулся на цепочке и потянулся куда-то влево, в ночь.
— Не отставай от меня, — сказал я и шагнул в том направлении. — Слышишь, Мёрф?
Ответа не последовало.
Мои инстинкты забили тревогу. Я опустил руку с амулетом и оглянулся, но Мёрфи не увидел.
Прямо за моей спиной послышался сдавленный звук. Я повернулся в его сторону и увидел лорда Рейта — тот стоял, одной рукой охватив Мёрфи за шею и зажимая ей рот, а другой приставив ей к ребрам нож. На этот раз он щеголял в черном, так что казался этой осенней ночью тенью, только ухмылялся над ней бледный череп и блестел очень большой нож.
— Добрый вечер, мистер Дрезден.
— Рейт, — произнес я.
— Положите посох. И амулет. И браслет тоже, — он чуть сильнее надавил на нож, и Мёрфи со свистом втянула воздух ноздрями. — Быстро.
Черт. Я уронил браслет, посох и амулет в траву.
— Отлично, — улыбнулся Рейт. — Вы не ошибались, говоря, что Томас не расставался со своим амулетом. Я обнаружил его у него на шее, когда срезал с него рубаху, чтобы заковать в цепи. Я был уверен в то, что вы побоитесь использовать столь очевидно направленное средство в месте, где сосредоточено столько магии, однако на случай, если я ошибался, я пустил в ход свое собственное поисковое заклятие. Я следил за вами с момента вашего прибытия.
— Должно быть, вы очень довольны собственной сообразительностью, — буркнул я. — Так вы перейдете к делу?
— Разумеется, — сказал он. — Станьте на колени и заложите руки за спину.
Откуда-то возникла последняя оставшаяся Барби-Телохранитель. В руках она держала тяжелые тюремные наручники.
— А если я не стану? — спросил я.
Рейт пожал плечами и сунул нож на полдюйма между Мёрфиными ребрами.
— Стойте! — сказал я. — Стойте, стойте! Делаю.
Я опустился на колени, заложил руки за спину, и Барби-Телохранитель сковала мне запястья и лодыжки.
— Так лучше, — произнес Рейт. — Встань, чародей. Я покажу тебе Провал.
— Хотите убить меня энтропийным проклятием в упор? — спросил я.
— Абсолютно верно, — отозвался Рейт.
— И что это вам даст? — поинтересовался я.
— Значительное личное удовлетворение, — улыбнулся он.
— Забавно, — заметил я. — Для парня, защищенного от любой магии, вы очень настойчиво старались избавиться от моего снаряжения.
— Это совсем новая сорочка, — ответил он с улыбкой. — И потом, что мешало бы вам назло мне убить вашу помощницу — или Томаса?
— Все равно забавно, — не унимался я. — Похоже, вы мастер больше говорить, чем делать. Я слышал о куче всяких вещей, на которые вы якобы способны. Порабощать женщин, которыми вы питаетесь. Убивать поцелуем. Быть сверхчеловеческим суперговнюком. Но что-то вы ничего из этого не делаете.
Рейт злобно скривил губы.
— Белый Совет несколько раз пытался убрать вас, но когда они отступились, вы не ринулись мстить, — продолжал я. — И ведь, если вы непобедимы и все такое, для этого должна быть какая-то причина. Наверняка к вам подъезжали с предложениями. Готов об заклад биться, с очень соблазнительными предложениями. И у меня это в голове не вяжется с типом, позволяющим дешевой шлюхе вроде Трикси Виксен огрызаться на него по телефону так, как она делала это сегодня утром.
И без того белое лицо Рейта побелело от злости еще сильнее.
— Я бы не говорил таких вещей в твоем положении, чародей.
— Так вы же все равно собираетесь меня убить, — беззаботно возразил я. — Блин, да вы вообще сдержаны как черт-те что. То есть, я хочу сказать, мы же воюем, да? И вы обладаете иммунитетом к магии. Должно быть, вы испытываете сильное давление со стороны Красных, требующих, чтобы вы оторвали задницу от насиженного кресла и сделали что-нибудь. Странно, почему вы не зацелуете меня до смерти прямо здесь. Вы могли бы снять это на видео или еще там как-нибудь, чтобы показывать потом. Или, блин, почему вы не пригрозите этим своим суперпоцелуем Мёрфи — хотя бы чтобы заставить меня заткнуться?
— Тебе очень хотелось бы это увидеть, чародей? — угрожающе спросил меня Рейт.
В ответ на эту его угрозу я только улыбнулся.
— Лорд Рейт и Мерфи, — пропел я древнюю как мир школьную дразнилку. — Тили-тили-тесто, жених и невеста — А НЕ ЦЕЛУЮТСЯ-Я!!!!
Рейт крепче стиснул Мёрфино горло; она прогнулась еще сильнее и охнула.
— Дрезден!
Я перестал петь, но не унимался.
— Видите ли, неуязвимость к физическим повреждениям — это одно. Но мне кажется, смертное проклятие моей матери все-таки поразило вас, только позже. Есть такой паразит, называется клещ. Живет в Австралии. Почти неуязвимый. Но это не означает, что он бессмертный. Конечно, его трудно раздавить. Но правильным оружием и это возможно. Или его можно убить удушьем. Или, — я улыбнулся Рейту, — он может умереть с голода.
Он стоял неподвижно, как статуя, глядя на меня. Хватка на шее Мёрфи ослабла.
— Вот потому вы и вчерашний день, — негромко произнес я. — Мама сказала, она устроила все так, чтобы вы страдали долго. И с той ночи, когда вы убили ее, вы не можете кормиться. Совсем не можете — хоть посади вас на цистерну сверхэффективного вампирского топлива. Поэтому нет ни поцелуев смерти, ни нападений на чародеев. Ни прямых покушений на Томаса, когда провалились две хитроумных попытки. Вам даже потребовались для этой операции добровольные помощники… помощницы — потому что порабощать женщин вы тоже больше не в состоянии. Хотя, судя по Инари, пихаться вы еще некоторое время могли. Только — судя по тому, что вы ее до сих пор не изнасиловали, превратив в свою рабыню — на выполнение этой функции вы тоже больше не способны. Должно быть, вам нелегко приходится, а, Рейт? Ведь нелегко, а?