Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Пожалуйста, — произнесла она.
Последовала секунда потрясенного молчания, потом Коул очнулся.
— Кумори. Придержи язык! — прорычал он.
— Вежливость денег не стоит, — возразила Кумори. Бесформенная ряса не давала представления о ее фигуре, но жест рукой не оставлял сомнения в ее женственности. Она снова повернулась ко мне.
— Знания, заключенные в der Erlking, могут представлять опасность, Дрезден, — сказала она. — Вам не обязательно отдавать книгу нам. Вы можете просто уничтожить ее здесь. Так даже лучше. Я прошу вас, ну пожалуйста.
Мгновение-другое я молча смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.
— Я вас видел уже раз, — произнес я наконец.
Они не пошевелились.
— На маскараде у Бьянки. Вы были с ней на помосте, — по мере того, как я говорил, уверенность моя все крепла. Оба не открывали лиц, но что-то в их манере двигаться было мне хорошо знакомо. — Это вы тогда вручали Леанансидхе тот сувенирчик.
— Возможно, — произнесла Кумори, чуть наклонив голову, что в лишний раз подтвердило мои догадки.
— Вечер тогда пошел на редкость наперекосяк. Мне этот кошмар вот уже который год все снится.
— И будет сниться еще не год, — кивнул Коул. — Много такого, что определило ход событий, произошло в тот вечер. И большая часть этого неведома тебе пока.
— Блин-тарарам, — заметил я. — Пусть я чародей, но до сих пор меня тошнит от штучек типа «я знаю, а ты нет». Если честно, это бесит меня даже больше всего другого.
Коул с Кумори переглянулись.
— Дрезден, — обратилась ко мне Кумори. — Если вы хотите избавить себя и других от боли и страданий, уничтожьте книгу.
— Это у вас работа такая? — поинтересовался я. — Разгуливать по белу свету и уничтожать тираж?
— Их напечатали меньше тысячи, — подтвердила Кумори. — Время уничтожило большую их часть. За последний месяц мы разделались с остальными кроме этих двух, в Чикаго.
— Зачем? — удивился я.
Коул едва заметно пожал плечами.
— Разве мало того, что последователи Кеммлера могут использовать эти знания во зло?
— Вы что, на Совет работаете? — спросил я.
— Разумеется, нет, — ответила Кумори из-под капюшона.
— Ну-ну, — сказал я. — Сдается мне, если бы вы так заботились о предотвращении зла, вы работали бы с Советом, а не просто разыгрывали бы «451 по Фаренгейту».
— А мне кажется, — отозвалась Кумори, — что если бы вы так верили в чистоту их помыслов, вы бы сами известили их о происходящем.
Здрасьте-пожалуйста. Это выходил уже новый мотив: типа того, что Совет — бяка, а я белый и пушистый. Не знаю, к чему клонила Кумори, но грех был не разыграть эту партию дальше — посмотреть, что она еще такого скажет.
— А кто сказал, что я не сделал этого?
— Бессмысленно, — буркнул Коул.
— Позволь, я скажу ему, — попросила Кумори.
— Бессмысленно.
— Нам это ничего не стоит, — настаивала она.
— Будет стоить, если вы и дальше будете продолжать нести ахинею, — возразил я. — Я выставлю вам счет за трату моего времени.
Она издала странный звук, который я определил как вздох.
— Вы хотя бы поверите в то, что содержимое книги представляет собой угрозу?
Гривейн, похоже, ценил свой экземпляр. Впрочем, я ведь не узнаю, что за гадость там, внутри, пока сам не прочитаю.
— По соображениям целесообразности, допустим, что верю.
— Но если знания, содержащиеся в книге, опасны, — сказал Коул, — что заставляет тебя полагать, будто Стражи Совета распорядятся им мудрее, чем последователи Кеммлера?
— Только то, что пусть они и сборище вонючих зануд, они все же всегда стараются поступать правильно, — ответил я. — Если кому-нибудь из Стражей придет в голову, что он может вдруг заняться черной магией, он скорее всего сам себе голову отрубит. Чисто рефлекторно.
— Все до единого? — негромко спросила Кумори. — Вы в этом совершенно уверены?
Я переводил взгляд с одной тени под капюшоном на другую.
— Уж не хотите ли вы сказать мне, что кто-то из Совета тоже жаждет власти Кеммлера?
— Совет уже не тот, что прежде, — произнес Коул. — Он прогнил изнутри, и многие чародеи, которых его ограничения раздражают, не могут не замечать его слабости, вскрытой войной с Красной Коллегией. Совет падет. Скоро. Возможно, еще до завтрашнего вечера.
— Ого, — протянул я. — Что ж вы мне сразу-то не сказали? Я бы вам книжку не глядя отдал.
Кумори протянула руку.
— В этом нет никакого подвоха, Дрезден. Мир меняется. Конец Совета близок, и те, кто хотят пережить его, должны действовать сейчас же. Пока не поздно.
Я сделал глубокий вдох.
— В обычных обстоятельствах я бы первый предложил послать Совет подальше, — сказал я. — Но вы говорите о некромантии. О черной магии. Вам не убедить меня в том, что весь Совет и его Стражи разом ушли в левый уклонизм. Это не в их духе.
— Идеализм, — фыркнул Коул. — Ты молод, Дрезден. Тебе еще многому предстоит научиться.
— Хотите знать, чему я, такой молодой, уже научился? Не тратить слишком много времени, выслушивая советы тех, кому что-то от меня очень нужно, — сказал я. — В особенности это касается коммивояжеров, политических кандидатов и нежити в черных капюшонах, поджидающих меня посреди улицы поздно ночью.
— Довольно, — произнес Коул почти неразборчивым от злости голосом. — Отдай нам книгу.
— Поцелуй меня в задницу, Коул.