Архивы Сквозной Сети. Том 2. Хаос-генератор
Шрифт:
Программный Модуль XV
Составлен Мортимером Механиком
***
Киев, 13 сентября 2017 года
«Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, силы, чтобы изменить то, что я могу и должен изменить, и мудрость, чтоб всегда отличать одно от другого».
Со временем суть этой христианской молитвы обретала все больше практического смысла. Тогда, три года назад Шершень решил попробовать найти Арбитра самостоятельно.
Предложение Заленского давало ему возможность не только найти Арбитра, но и заработать неплохую сумму для компании.
– Ты уверен, что мы никому не наступаем на пятки?
– Роман, в такой ситуации нельзя не наступить на пятки кому-нибудь.
– Я это понимаю, Коля. Меня интересует насколько старик сохранил свой прежний вес и влияние после того как преставился.
– Строго говоря, он как бы и не преставился. В юридическом смысле он все еще глава правления.
– Он не сидит в кресле председателя главы правления и не подписывает счета. Я думаю, что ты понимаешь, о чем я говорю.
– На какие-то педали он еще может нажимать.
– Меня больше интересует, как к его играм отнесутся наследники. После его смерти мы два года налаживали связи. Нам крутили яйца, заставляли работать со скидками, ставили нереальные сроки. Я не хочу потерять клиента из-за того, что мы ввяжемся в сомнительную операцию с неясным результатом. Если бы в семействе все было все тихо-гладко, то этот контракт нам предложили… живые хозяева. Зачем ему встреча с Арбитром? Почему он не хочет провести дело через нашего заказчика, а делает это напрямую, из своего кармана?
– Откуда я знаю? У стариков свои причуды. Приспичило ему с Арбитром встретится и все тут. Ты что мне не доверяешь?
– Коля, без обид, я тебе доверяю, но ты прекрасно понимаешь, чем это все может закончиться. Потерей клиента, как минимум. А этот, Арбитр? Что потом могут учудить полиморфы?
– Я понял, идею. К чему ты клонишь? При каких условиях ты дашь добро на операцию?
– Ты можешь использовать людей и ресурсы, но если из-за этой операции у компании возникнут осложнения, решать ты их будешь за свой счет.
– За свой?
– Да, как в Чернигове пять лет назад. И ущерб возмещать и страховки сотрудникам оплачивать
– Хорошо, я согласен.
– Я все-таки не понимаю, – подал голос Вадим, сын одного из совладельцев, номинально заменявший на этой встрече отца. – А что он собирается обсуждать на этой встрече? Времени там будет не так много, чтобы успеть что-то решить.
Вадим или Вадик, как чаще его называли за глаза, был молодым, амбициозным и неглупым парнем. Неопытность и малограмотность обуславливалась возрастом. Решений он не принимал и вопросы обычно не задавал. На этот раз он почему-то решил что-то спросить.
Роман сначала посмотрел на Вадика, а потом на Шершня, как бы передавая слово ему.
– Я думаю, что он скажет привет, как дела, и что мы будем делать дальше.
– И все? – недоумение Вадика было вполне искренним.
– Да и все, такая себе беседа за жизнь.
Роман то ли хмыкнул, то ли поперхнулся. Вадим смотрел недоуменно.
– Понимаете, Вадим, цель этой встречи не более чем демонстрация мускулов. – продолжил Шершень. – Арбитр проигнорировал Заленского два раза. Для человека с личным состоянием в полтора миллиарда евро это личное оскорбление. Заленский придет на матч, сядет рядом с Арбитром, и это будет значить, что «я легко тебя нашел и для меня это не проблема». А потом он скажет что-то вроде «если ты положишь меня опять, я также легко найду тебя и сдам операм Холма». Так что это не более чем светская встреча, на которой Заленский даст Арбитру понять, кто есть ху. Вадим, вам понятна основная идея?
– Да, Николай Михайлович, – сказал Вадик. – Спасибо, я понял.
***
Норе-Ворупе, Дания,
15 сентября 2017 года
После того как Макс перебрался на постоянное жительство в Данию и немного освоился, он пробил у Милларда бюджет на «проведение консультаций» для друзей из «Тетрагона». Для них это были первые поездки за рубеж. Прямого авиарейса из Киева до Копенгагена тогда не было, и летали они через Москву, а потом шесть часов ехали в поезде из столицы на северо-запад страны. Поезд шел тихо, привычного стука колес не было слышно. Почему-то именно это осталось в памяти от той, самой первой поездки.
Жили они в маленькой гостинице приморского городка Норе-Ворупе, такого же небольшого, как и все датские городки. В будни здесь суетились по своим делам местные, а на выходных поселок становился местом паломничества серфингистов, которые бороздили местные воды на досках с парусами. Море прогревалось здесь только к началу августа, поэтому все поголовно серферы были одеты в черные термокостюмы.
Небольшой ресторанчик «еды быстрого приготовления» в датском исполнении стал любимым местом отдыха после будней трудового дня. Прозрачная стекляшка, из которой открывался вид на море, берег с лежащими на нем рыбацкими катерами, немецкие серфингисты в черных костюмах и пристани. Съев местное биг-мак меню и запив это банкой пива, они шли смотреть на море. Это называлось «принять душ» – разбивающиеся волны иногда окатывали пирс тучами брызг. Один раз его здесь окатило так, что пришлось ехать в отель сушиться.
Двести метров бетона, потемневших от соленой воды перил и железных конструкций, что врезаются в море на двести метров. Безразличные серые волны, сливающиеся с такой же серой плитой опустившихся небес, катились откуда-то из-за горизонта, гонимые сильным северо-западным ветром. Сегодня море накатывало на опоры, разбиваясь о них, так же, как и год, и пять и двадцать лет назад. Вечный, непрекращающийся и бессмысленный спор стихии и рукотворного сооружения.
Сегодня был четверг, и только две фигуры не спеша двигались на край пирса. Для наблюдателя со стороны эта пара могла показаться комично-архетипичной. Макс, высокий сухопарый брюнет, в длинном черном плаще и таком же черном берете, заломленном налево. Шершень, низкорослый коренастый и бородатый блондин в широкой куртке и спортивной шерстяной шапочке с помпончиком. Дон-Кихот и Санчо Панса. Отчасти это так и было, с той лишь разницей, что оруженосцем Шершень не являлся.
За нарочитой сдержанностью Максима Ставицкого скрывалась буря из эмоций, замешанных на амбициях, остатках романтизма и импульсивности, граничащей с авантюризмом. Эта гремучая смесь с переменным успехом балансировалась мощным интеллектом и качествами прирожденного лидера, отрицавшего все, что мешало достижению цели. В силу этого он сейчас занимал не последнее место на Холме, а все остальные из «Тетрагона» так и не нашли в себе силы рискнуть тогда, больше двадцати лет назад.
Остатки юношеского романтизма из Шершня вышибли еще в армии, а особой эмоциональностью он никогда и не отличался. Трезвомыслящий прагматик, скрупулезно рассчитывавший все сценарии и варианты компенсации рисков. Решительность в действиях обуславливалась умением быстро реагировать на ситуацию, способностью держать удар и немедленно отвечать на него.