Архивы Сквозной Сети. Том 2. Хаос-генератор
Шрифт:
Рабочий стол старшего следователя «убойного» отдела Павла Пепелова был завален бумагами, папками, стопками дисков, связками флэшек на шнурках и прочей дребеденью. В рыхлом массиве неупорядоченной «твердой» информации разобраться мог только автор этого беспорядка. Кто-то сказал бы, что это своеобразный способ маскировать секретные данные, но увы. Шершень знал Пашу лет тридцать, еще со службы в «погранцах». Тогда все было по-другому. Форма в порядке, автомат смазан. Да и Паша был стройнее. Последний раз они встречались два года назад, и за прошедшее время старший следователь значительно раздался в теле. Полное лицо с небольшими, близко посаженными глазами. Пухлые пальцы, рассеянно
Искомый диск обнаружился рядом с кофейной чашкой.
Пепелов вставил диск в компьютер и запустил нужный файл. На экране появилось изображение дома. Белый фасад, балконы, застекленные вразнобой, низкорослые деревья. Многоэтажка в «спальном» районе.
– Это запись камер Кибернетического Глобуса, сделанная в день гибели Чешира, а если точнее, то в том промежутке времени, когда наступила смерть, – сказал Пепелов.
На экране замелькали кадры. Изображения всех, кто заходил или выходил из дома, фиксировались и сбрасывались в нижнюю часть экрана. Когда их число перевалило за четыре десятка, Пепелов остановил воспроизведение.
– Так, имеем десять человек, не проживающих в этом доме. Восемь из них – это родственники или друзья жильцов. Остальные – вокруг массива снимков замерцала красная рамка – выпадают из их числа.
Изображение развернулось на весь экран. Человек выходил из парадного. С виду – лет пятьдесят. Сощурившись от яркого света, он накинул на голову капюшон длинной куртки. Странный выбор одежды, если учесть, что на дворе жаркий август и две недели не было дождей. Запись остановилась. Камера обернулась вокруг человека, дав обзор с других ракурсов. Потом Пепелов остановил запись.
– Мы проверили этого человека по базе в трех близлежащих районах и пока ничего. Поиск уже запущен на городском уровне.
Шершень продолжал теребить кончик бороды.
– Человек вышел из дома, – проговорил Шершень, – а как он туда зашел? Запись есть?
– В том то все и дело, что нет. И, Коля, есть еще одна странная хрень. Мы собрали данные с ближайших камер в районе, записи в полноволновом спектре. В Кибернетическом Глобусе нет вообще ничего! Пустышка! Кто-то исказил сигнал и стер изображения этой личности, причем сделал это в реальном времени. Правда, интересно? Два таких забавных совпадения. В доме умирает человек и в промежуток, когда это происходит, дом посещает кто-то, кто не хочет, чтобы его лицо видели.
– Попробуй другие источники. Например, геоблогерские сервисы.
– Уже проверили район через «Пульс Города», там та же история. Все потерто.
– То есть основная версия – это все-таки убийство. – Шершень достал из кармана пачку сигарет. – Ну так и я тебе о том. Чем еще могу помочь?
– Я тут справки навел. Чешир был замешан в «деле полиморфов». Сначала его из компании за это уволили, а потом и срок получил. Причем в деле-то он был – из главных обвиняемых. Интересно, да? Могли его убрать те, кто имел отношение к этому скандалу? Потому как я пока не вижу других зацепок. Сам посуди. Чешир сидит пять лет, выходит и через полгода гибнет. – Павел воздел указательный палец. – А следы заметены профессионально. Тут точно кто-то из своих руку приложил. Ты в этих делах больше разбираешься, может, расскажешь вкратце чего там такого с этими полиморфами Чешир делал?
Шершень вытянул из пачки сигарету.
– Длинная история, рассказывать хоть до утра можно.
Пепелов улыбнулся. Весельчак по жизни, остроумный собеседник и цепкий профессионал, каким его всегда знал Шершень, сейчас выглядел устало. Улыбка получилась вымученной, но Шершень все же усмехнулся в ответ.
– В свое время Холм запретил использование такой схемы искусственного разума. При работе эти искины жрали слишком много системных ресурсов, что приводило к сбоям в локальных сетях. В целом не страшно, но вот при подключении полиморфов во внешние сети проблем становилось на порядок больше. – Шершень закурил. – Тебя технические детали интересуют?
– Да рассказывай, время есть.
– У обычного искусственного разума единственная псевдоличность, с которой ты общаешься – задаешь вопросы, получаешь ответы, ставишь задачи. У полиморфов таких личностей несколько. Мало того, что их много, так и между ними есть отношения. Такая себе большая дружная семья. Глава этого семейства, так называемый «хаб», не только командует, кому и куда бежать, но и создает новые псевдоличности. Именно эта способность и приводила к неустойчивости в работе сетей. Хабы создавали слишком много своих «детей».
– Интересное дело, а разработчики этого исправить не могли?
– Конечно, могли! Ты четко ловишь суть, дружище! Пытались улучшить работу, и небезуспешно, но на Холме кто-то решил запретить полиморфов. Всех владельцев искинов, разработчиков, арендаторов, обязали отдать носители с полиморфами. Из-за этого шум поднялся порядочный.
– Ущерб, наверное, не возместили?
– С этим как раз накладок не было. Просто у многих пользователей враз проснулась чувство гражданской ответственности. Директиву Холма восприняли как нарушение прав человека. Кое-кто сдал техникам Холма копии, а оригиналы полиморфов выпустили в сеть, отвязав их от носителей. Так сказать, в знак протеста. Таким образом, примерно около десяти тысяч хабов и их семей оказались в Кибернетическом Глобусе.
Пепелов подался вперед.
– И тогда началась эта пресловутая охота?
– Нет, не сразу. В этом как раз вся и суть. Понимаешь, искины личностных схем не могут долгое время существовать без диалога с человеком. Мы являемся для них источником задач, целей, мотивов. Сами они не могут поставить себе цель. Поэтому рано или поздно такой «эй-ай» впадает в состояние ступора, которое профессионалы называют «молчанием в эфире».
– Даже вот так вот…
– Да, отсутствие задач смерти подобно. Искин как бы замирает и его можно легко взять. Именно на это надеялись техники Холма, когда узнали о том, что пользователи выпустили полиморфов в сеть. Думали, что рано или поздно те уйдут в «молчание в эфире», и их без труда вычистят.
Стационарный телефон на столе Пепелова зазвонил. Пластмассовый корпус, круглый диск набора номера, механический звонок. Маленькие молоточки, стучащие в металлические колокольчики. Старый аппарат, впору в антикварный магазин.
– Да, Федор Юрьевич…Нет, товарищ полковник, мы передали это дело…
Пепелов подтянулся в кресле.
Шершень отключился от разговора и закрыл глаза. Он всегда делал так, когда нужно было сосредоточиться. Даже на совещаниях, чем иногда вызывал недовольство клиентов. Чешир, «охота на полиморфов», «фильтрационные решетки», гейткиперы и их иезуитские физиономии… Ассоциативный ряд становился все стройнее, но в нем отсутствовала логика, необходимая для доказательств, только чистая интуиция. Надо задавать вопросы. Нужны встречи. Шершень понял, что уже всерьез размышляет об этом деле.