Аригато (Последняя ставка)

Кондон Ричард Томас

– Очень любезно с вашей стороны.

– Ах, что вы!
– она похотливо улыбнулась, - Вы очень, очень милы! До встречи!

– До встречи, мадам.

Шарль Бонне изучал магазины "дьюти-фри", чтобы посмотреть, нельзя ли там чем-нибудь поживиться после захвата судна. В шесть часов он подошел к окошечку и отправил кодированную радиограмму одной фирме по продаже недвижимости в Парл-Спрингз, Калифорния, в которой давалась команда поднять на четыре доллара цену за дозу героина в Соединенных Штатах. После этого криминальная статистика

в крупных городах Америки должна была резко пойти вверх.

Форд Мак-Генри следил за потоком денег, который потек в кассы, едва успели открыться бары, и девятьсот с лишним пассажиров поспешили утолить свою жажду. На нем был все тот же белый тренировочный костюм, и так же были одеты четверо автомехаников. В половине седьмого все пятеро встретились в кафетерии, похожие на цирковых воздушных гимнастов.

– Вы кто такие?
– спросил у Мак-Генри маленький мальчик.

– Мы - автогонщики. Мы едем в Испанию, чтобы взять все призы.

– А-а-а, - сказал малыш, а я думал, что вы пекари.

Каллерс профессионально оценил спасательные шлюпки, затем опустился вниз, чтобы найти старшего механика. Он показал ему свой профсоюзный билет.

– Я сам - стармех, - объяснил он, - сейчас у меня небольшой отпуск, прежде чем я догоню свой пароход в Ла-Коруне. Мне бы хотелось посмотреть тут на ваши железки.

Старший механик был рад услужить.

Капитан вошел в судовой ресторан в ожидании худшего. Он понюхал и попробовал красное вино.

– Это неплохое алжирское вино, - сказал он стюарду.
– Зачем было наклеивать на него этикетку от "Божоле"?

– Нашим пассажирам нравятся французские названия, сэр, - объяснил официант.

Капитан попробовал суп, который поставил перед ним официант.

– Прекрасный суп!
– воскликнул он.

– Да?
– переспросил польщенный официант.

– В меню указан пряный индийский суп, но это совсем другое.

– Разве?

– Конечно. Это лучший баклажанно-крабовый суп из всех, что я пробовал.

– Я-я не знаю, что случилось, сэр. Капитан попробовал рыбу.

– Что это такое?
– спросил он у официанта.

– Это морской язык из Дувра, пользуется большим спросом.

– Да, это морской язык. Но это - суфле из морского языка, его нужно готовить четыре часа.

– Простите, сэр, я не знаю...

Капитан проглотил две полных ложки суфле.

– Великолепно! Превосходно!

Когда он попробовал утку ("Что это?
– Это наше специальное блюдо, сэр, утка") он даже откинулся от стола.

– Если ещё кто-нибудь спросит у вас, что это такое, то можете, ссылаясь на мой авторитет, отвечать: это "ле Канард в ля фасон дю доктор Кушо".

Сказав это, капитан встал из-за стола и отправился на камбуз.

Там трудился Хуан Франкохогар.

– Капитан Хантингтон!
– воскликнул он в изумлении.

– Я так и знал, - сказал капитан.
– Я догадался, что это ты. Что ты делаешь здесь?

– Я

еду домой. Это лучший способ. Я могу работать, так что не надо платить за билет, а когда мы пришвартуемся, до Франции будет только два часа пути.

– Я должен поговорить с тобой, - сказал капитан.
– Когда ты заканчиваешь?

– В час, сэр.

– Я вернусь, - капитан вышел с камбуза. Ему было смешно. Вот типичный образчик того, как все планы могут полететь в тартарары из-за пустяка. Он не сможет высадить Франкохогара в море, потому что тот никогда не поймет, почему его, капитана Хантингтона тоже не высадили. Если он оставит его на борту, Франкохогар должен будет разделить с ним ответственность, коли дело провалится. Капитан стоял у борта, глядя в темноту ночи. Он решил оставить Хуана на борту, не позволяя ему покидать камбуз, как и полагается корабельному коку. Если операция окончится неудачей, они подпадают под французскую юрисдикцию, а ни один французский полицейский или суд никогда не поверит, что такой экзальтированный повар как Франкохогар мог иметь что-нибудь общее с кражей вина.

Шютт решил отказаться от приема пищи, хоть и был голоден, до тех пор, пока детская не закрылась, и не наступила тишина. Тогда он позволил стюардессе принести ему четыре сэндвича с ростбифом и бутылку "Божоле". Он больше не предлагал ей пяти фунтов. Он уже осуждал себя за то, что готов был выкинуть такую крупную сумму из-за какого-то пустяка. Шютт сухо поблагодарил стюардессу и, когда она вышла, принялся медленно жевать сэндвичи, запивая их мелкими глотками вина. При этом он читал про то, как краб-скрипач, сидя у своей норки, приветствует взмахами клешней других крабов.

Шютт всегда хорошо чувствовал себя в обществе крабов-скрипачей - так же, как и птиц, китов или кроликов - ведь их совсем не интересовало золото и все, что с ним связано.

Прошло одиннадцать часов с того момента, как паром покинул порт. Капитан Хантингтон спал в морской рабочей одежде. Проснувшись и перекинув ноги через край койки, он снял телефонную трубку и позвонил на камбуз. Мак-Генри ответил, что все в порядке. Капитан попросил убедиться, что мсье Франкохогар спит в совей каюте и запереть его. Франкохогар спал, как дитя.

– Он может вообще все проспать, - сказал капитан.
– Как там погода?

– Мокро и ветрено, кэп.

– Это плохо.

Паром сильно качало, когда капитан надевал непромокаемый плащ и военно-морскую фуражку с капитанской кокардой. Он опустил в карман автоматический пистолет и вышел из каюты. Его слегка мутило, как когда-то, когда он впервые шел в боевой поход. Капитан подумал о том, какая огромная разница - читать о девятистах двадцати пассажирах в распечатке компьютера и видеть их перед собой воочию. Он подумал о том, что ухудшившаяся погода может помешать безопасной высадке пассажиров или, того хуже, вообще не позволит Паппадакису на сухогрузе подойти к точке рандеву вовремя.