Аригато
Шрифт:
Когда он выходил в коридор, из своей каюты в десяти ярдах от него появился Шарль Бонне. Они вдвоем двинулись по коридору, держась за поручни, потому что паром качало все сильнее. Когда они вышли на палубу, ветер был настолько силен, что им пришлось приложить все свои силы, чтобы открыть дверь. Хлестал дождь, вокруг не было видно ни зги. Они поднялись на капитанский мостик и толчком ноги распахнули дверь. Шарль Бонне держал в руке пистолет. Боцман и вахтенный офицер уставились на них с удивлением.
Никто не произнес ни слова, когда капитан пересек мостик и направился к радиорубке, расположенной сразу за мостиком.
Он подошел к койке, на которой спал радист, взял его под мышку и поднял.
– Прошу пойти со мной на мостик, – сказал он.
Радист мгновенно проснулся и вскочил на ноги. Капитан подтолкнул его к экрану радара.
– Я захватываю это судно, – сказал он.
– Это пиратство, – грустно сказал радист. – Вас повесят.
Слово «пиратство» резануло слух капитана.
Компьютеры и Мак-Генри употребляли слово «захват», но это было всего лишь эвфемизмом древнего термина. Он – британский морской офицер, который стал тем, с кем в свое время присягал сражаться – пиратом. Да, капитан Королевского военно-морского флота Колин Хантингтон стал пиратом. Он услышал, как на мостик ворвались Мак-Генри и два автомеханика. Все они были вооружены.
– Офицерские каюты на нижней палубе. Отведите их туда и заприте вместе с капитаном. Когда их будут высаживать, убедитесь, что они посажены в капитанский вельбот, а не в спасательную шлюпку. Если они смешаются с пассажирами и поднимут шум, что паром захвачен, это вызовет панику. Отпускать их в последнюю очередь, – скомандовал капитан.
Мак-Генри и автомеханики увели троих офицеров вниз. Капитан проверил место судна и радар. Затем он позвонил в машинное отделение. Ответил Каллерс.
– На мостике все в порядке, чиф. Как у вас?
– В машинном тоже порядок.
– Я спускаюсь вниз.
– Есть, сэр!
Капитан ввел новые данные в автопрокладчик курса и поставил переключатель на автоматическое управление.
– Оставайтесь здесь, – сказал он Шарлю Бонне. – Нельзя оставлять без контроля радиорубку. Если услышите оттуда хоть один звук, звоните в машинное отделение.
– А кто будет крутить эту хреновину, пока вас не будет?
– Она на автомате. Можете отдохнуть. Я вернусь через десять минут.
Он спустился с мостика и прошел к лифту, который доставил его в машинное отделение. Там было жарко. У пульта управления сидели шведы – механик и моторист. Их держали под прицелом двое автомехаников.
– Я командую судном, – сказал капитан. – Я контролирую мостик, и наверху уже действует наша команда. Я спустился вниз, чтобы убедиться, понятна ли вам ситуация. Теперь слушайте меня. Старший механик – опытный дипломированный специалист, знакомый с вашими машинами. Делайте то, что он прикажет, и все будет в порядке. Продолжайте работать, и каждый из вас получит премию в тысячу крон. Если прекратите работу, вас застрелят. Подтвердите, что поняли меня.
– Мы поняли, – сказал механик, – вы совершили акт пиратства. Что такое убийство после пиратства, если вас все равно повесят? Так что мы сделаем все, что вы нам прикажете.
Капитану стало нестерпимо жарко. Чиф и механик работали в рубашках с короткими рукавами.
– Моторист подскажет старшему механику, когда сменяется вахта. За двадцать минут до каждой смены очередная вахта будет доставляться сюда под пистолетом, а старая смена – уводиться и запираться в каюте. Через несколько минут вы услышите мой голос по судовой трансляции, – сказал капитан. – Я объявлю, что пассажиры и экипаж должны покинуть судно. Не обращайте внимания, это будет ложное объявление. Мы выгрузим всех офицеров, команду и пассажиров, кроме вас, на другое судно через полчаса. Все.
Зазвонил телефон. Чиф Каллерс снял трубку.
Он послушал, затем передал трубку капитану.
– Это мостик, – сказал он.
– Слушаю, – ответил капитан.
– Из радиорубки доносятся самые разные звуки, – прокричал Бонне.
Капитан выскочил из машинного отделения.
Пассажиры танцевали в салоне. Они стремились взять все от этого путешествия, раз уж деньги уплачены. Стюарды носились с подносами напитков, стараясь удержать равновесие при качке.
Трое длинноволосых молодых людей извлекали дикие звуки из электрогитар и ударных и пели что-то на манер Элвиса Пресли и Рэя Чарльза с сильным миссисипским акцентом.
Небольшая группа людей сгрудилась возле рулеточного стола, хотя на часах было уже четыре двадцать пять утра. В салоне разместились и два карточных стола, один английский, очень шумный, другой, посолиднее – испанский. Но больше всего народа было в баре. Не то чтобы это были все закоренелые пьяницы, просто они помнили, что у них на родине все питейные заведения уже шесть часов как закрылись, и стремились использовать это время с максимальной пользой.
До рассвета оставалось тридцать две минуты и девятнадцать секунд.
Капитан промчался по коридору и взлетел на мостик. Он вбежал в радиорубку и сел у радиостанции. Дождавшись, когда наступит пауза, он взялся за ключ. Начался радиообмен.
– Что случилось? – спросил Бонне.
– Саутхэмптон беспокоится, что мы двенадцать минут не отвечали. Они уже собирались обратиться к Французской береговой охране, чтобы те начали нас искать.
– О Боже!
– Все в порядке. Я ответил им, что у меня зуб болит. Сейчас пойдет радиограмма, из-за которой и поднялся весь этот шум.
Капитан надел наушники и начал записывать. Его лицо мрачнело по мере приема. Он закончил и снял наушники. Наступила тишина.
– Что случилось? Что им от нас надо?
– Это пассажирское судно. Радиограмма адресована пассажиру.
– Что за радиограмма? – занервничал Бонне.
– Это из Беверли-Хиллз, где сейчас восемь часов вечера. В ней говорится: «Жаль, что не удалось встретиться. Целую – Викки» подпись Херм.
Он резко встал и прошел мимо Бонне на мостик.
– К сожалению, компьютеры не учитывают Хермов: а впереди их может быть еще очень много, – сказал капитан себе под нос.