Аристократ на отдыхе. Том 5
Шрифт:
— Умм! Прохор — ты гений кулинарии! — заявил я, набив рот.
Прохор довольно заулыбался.
— Версия интересная, — громко согласился со мной Лука Иванович.
Он отрезал кусочек мяса и осторожно положил его в рот. Эх, никогда мне не стать настоящим воспитанным аристократом!
— Так что ты собираешься делать, Никита Васильевич?
Почему-то Вознесенский снова спросил это не у меня, а у пустого стула, перед которым стояла третья тарелка.
— Я все же унесу ее, — буркнул Прохор. —
Он забрал тарелку и вышел из комнаты.
— Я собираюсь найти этого призрака и привести в суд, — ответил я. — Пока это единственный способ оправдать Лабуаля. Другого способа я не вижу.
Сказав это, я сделал вид, что полностью сосредоточился на еде. А сам в это время напряженно размышлял.
За столом вместе с нами явно сидел кто-то третий.
Это предположение казалось невероятным, но только оно объясняло все странности в поведении Луки Ивановича и Прохора.
Они знали, что в комнате есть кто-то еще.
Кто-то третий внимательно слушал наш разговор и очень хотел остаться незамеченным.
А кто бы это мог быть?
Разумеется, тот таинственный свидетель, о котором сказал по магофону Вознесенский.
А скрывался он, потому что еще не решил — хочет разговаривать со мной, или нет.
— Я считаю, что ты правильно делаешь, Никита Васильевич, — громко сказал старый артефактор.
И решительно кивнул в подтверждение своих слов.
— Выручить человека из беды — это верно! А если это сын твоего друга, то здесь и раздумывать не о чем. Я помню, как ты спас нас с Прохором от Темного артефактора. Никто, кроме тебя не мог тогда помочь!
В словах старика явно прозвучал укор. Он обращался ко мне, но убеждал того таинственного третьего.
Что ж, теперь я понимал, что Лука Иванович на моей стороне.
Но кто этот третий, демоны его задери?
Его внук Александр?
Насколько я успел узнать, Александр — сильный маг, и вполне может владеть Даром Тени. Возможно, именно он сейчас смотрит на меня с пустого стула и прикидывает — рассказать мне что-то важное, или нет.
Чего он не знал — так это того, что я могу заметить в Тени кого угодно, как бы глубоко он ни прятался. Просто до сих пор мне не пришло в голову это проверить.
Одним движением руки я потянул на себя тень от блюда с остатками мяса и погрузился в нее. Мир выцвел и потускнел, звуки привычно обострились. Но кроме меня в Тенях никого не было. Стул напротив по-прежнему был пуст.
Значит… значит, оставался только один, самый невероятный вариант.
Я вынырнул из Тени, мельком заметив изумленно округлившиеся глаза Луки Ивановича, и позвал демона Смерти:
— Убийца, я уверен, что в комнате вместе с нами призрак. Проверь!
Не дожидаясь ответа демона, я повернулся к пустому стулу и заговорил:
— Я знаю, что ты здесь, и внимательно слушаешь. Дело Лабуаля для меня чрезвычайно важно. Но еще важнее оно для близких мне людей. Поэтому, если ты
Свет лампы померк. Жалобно звякнула посуда на столе, когда по толстым стенам старого особняка пробежала дрожь. В комнате дохнуло таким холодом, что стекла на глазах покрылись шершавой корочкой морозного инея.
Я с трудом удержался от того, чтобы швырнуть в призрака сгусток магии Жизни. Это сразу проявило бы его. Но какой смысл в нападении? Мне нужно было расспросить его, а не убить. А для этого он должен захотеть со мной пообщаться.
— Никита Васильевич! — предостерегающе крикнул Вознесенский.
И сразу все кончилось.
Лампа мигнула напоследок и засветилась ровно и ярко. Стены перестали дрожать, и в комнате потеплело.
— Он ушел, Ник, — сообщил мне Убийца. — Сбежал.
— Кто это был, Лука Иванович? — спросил я Вознесенского.
Старый артефактор отвел глаза.
— Не спрашивай, Никита Васильевич, ладно? Я думал, что смогу уговорить его помочь, но, кажется, не получилось. А если так — то и говорить не о чем. Я обещал ему, что не выдам, если он сам не захочет с тобой пообщаться.
— Ладно, — кивнул я. — Я понимаю, что ты хотел мне помочь. Спасибо тебе, мастер.
— Коньячку? — предложил Вознесенский.
— Давай, — согласился я.
— Прохор! — крикнул Лука Иванович.
Потом передумал и махнул рукой:
— Не надо! Я сам.
Он поднялся из кресла и открыл резной дубовый буфет, который стоял в углу столовой. Достал оттуда бутылку и два пузатых бокала.
— Расскажи мне о внуке, Лука Иванович, — предложил я.
Заметил его предостерегающий жест и добавил:
— Расскажи, что сам захочешь. Я не настаиваю. Вижу, что у вас все хорошо.
— Да, — кивнул Лука Иванович. — В дом как будто жизнь вернулась. Видишь, вот лабораторию он отремонтировал — я ее спалил по стариковской дурости. Оранжерею затеял строить. Сад обиходил.
— Да, сад у тебя стал замечательный, — улыбнулся я. — Я заметил, когда подъехал к дому. Лука Иванович, а разреши мне прогуляться по саду!
— Зачем? — нахмурился Вознесенский.
— Хочу дать твоему призраку еще один шанс, — откровенно объяснил я. — Мне кажется, ему нужно время, чтобы подумать и остыть. А потом он все же захочет пообщаться.
— Ты думаешь? — засомневался Лука Иванович. — У нас в саду небезопасно ночью, откровенно говоря.
— Я догадался, — кивнул я. — Но ты не беспокойся. Все будет в порядке. И статуи останутся целыми, обещаю. Ты мне веришь?
Вознесенский пристально посмотрел на меня.
— Верю, Никита Васильевич, — кивнул он. — Ну, иди. Может, и сможешь его уговорить.
Я вышел на улицу. В лицо дохнуло ночной прохладой — на город успела опуститься глубокая звездная ночь. Издалека, с Каменноостровской дороги доносился шум машин.