Аристократ. Пять Грязных Искусств
Шрифт:
Я отпрянул от поверженной Сильвер и тоже повалился на спину, рядом с ней. И только теперь ощутил всю тяжесть последствий схватки. Серьёзные порезы, что нанесли мне острые когти, дали о себе знать волнами жгучей нарастающей боли. Кровь растеклась по татами вокруг меня и обильно пропитала кимоно на спине.
Первой поднялась Сильвер.
Однако из моей ловушки она высвобождалась долго, пока не применила мощный кинетический эрг. Металлические осколки перчаток и ошейника разлетелись по рингу от взрыва энергии её кодо.
Она встала рядом со мной и несколько минут наблюдала, как я постепенно теряю сознание. Вместо того, чтобы помочь, она с дьявольским хладнокровием ждала, когда я умру от потери крови.
Только зачем ей моя смерть?..
Глупо обучать ученика с таким усердием и риском, чтобы потом убить его на тренировке…
Нет, Сильвер ждала чего-то другого.
Это последнее, о чём я успел подумать перед тем, как она наклонилась ко мне и тихо сообщила пару странных новостей:
— Наконец я встретила того, кого никогда не встречала. Твоя кровь только что вобрала в себя часть металла, осколки стали, что валяются вокруг тебя… их расплавила твоя кровь… Я предполагала, что в тебе это есть, чувствовала. Ты станешь великим адептом, Рэй Питон, если перестанешь валять дурака. И ещё кое-что. Я слишком тебя покалечила, мне придётся пригласить сюда старшую медсестру. Поэтому будь любезен сохранить хотя бы крохи самообладания, не порти мне нервы. Договорились?..
Глава 5.8
Сознание я потерял не сразу.
Ещё несколько минут лежал в туманном пограничье между реальностью и темнотой. Но вот раздались чьи-то поспешные шаги и ошеломлённый выдох:
— О боже! Сколько же тут кро-о-ови!.. Что вы с ним сделали?
Суховатым голосом Сильвер тут же ответила:
— Это была тренировка по продвинутым искусствам. Ускоренный курс. Очень ускоренный.
— Надеюсь, это стоило того, — добавили сдавленным голосом.
Тон Сильвер стал ещё строже.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы его подлечить?
Последовала недолгая пауза.
— Трое суток.
— Даю тебе сутки, — отрезала Сильвер. — Боец должен быть в форме через сутки, Хлоя, и никак иначе. У нас не так уж много времени.
— Но, доктор Сильвер… тогда мне придётся очень сильно на него влиять.
— Уж постарайся, дорогая. Выжми из своего очарования максимум, на какой ты только способна. Этот боец очень ценный, и я на тебя надеюсь. А если он потеряет контроль и начнёт приставать, прими меры. Будь с ним помягче, но всё равно оставайся начеку. Он и без того непредсказуемый, но становится в разы опаснее, когда чего-то желает.
— Мои пациенты меня боготворят, а не домогаются, — возразили ей уверенно.
— От этого парня можно ждать чего угодно, Хлоя.
— Тогда, может, пригласить бригаду для подстраховки?
— Нет. Никаких лишних людей. Справишься одна. Я всё сказала.
***
Очнулся я, лёжа на животе. Судя по ощущениям, на мягкой кровати, но не сразу понял, почему не выходит открыть глаза.
Как оказалось, мне мешала повязка. Я видел только край мутного света у носа, а вокруг пахло то ли цветами, то ли фруктами, не сразу и разберёшь…
— Так нужно, — произнесли совсем близко приятным девичьим голосом. — Вам лучше меня не видеть. Я уже успела обработать порезы на груди и бедре, сейчас мои руны работают с вашей спиной, потом долечу правую руку, там самые глубокие раны. Не шевелитесь и не снимайте повязку. Очень вас прошу. Таким образом мы избавим друг друга от проблем… Вы пока полежите, а я выйду на пару минут, принесу вам кашу. Вы истощены, вам нужно поесть.
Я поморщился.
Во-первых, есть мне не хотелось, тем более кашу, нашла тут младенца. К тому же, меня ещё и подташнивало, даже сильнее, чем сегодня с утра, ведь овеумную лихорадку никто не отменял.
А во-вторых, если старшая медсестра хотела избавить меня от проблем, надев повязку на глаза, то почему не заткнула мне нос? Понимая, что мне светит испытание «сердечным приступом», я прикрыл ладонью нос и рот, задержал дыхание, но цветочно-фруктовый аромат уже успел проникнуть в сознание и по-хозяйски там расположиться, вытесняя разумные мысли.
Пульс участился.
Жар прокатился по телу.
Наваждение накрыло меня разом, подобно шторму, и просьба медсестры не снимать повязку уже не имела значения. Я тут же сдёрнул её с лица и перевернулся набок, выискивая глазами девушку, которую внезапно захотелось увидеть до нытья в груди.
Но в спальне никого не оказалось.
Вокруг стоял полумрак. Над кроватью нависли шесть рун, мерцающие разными цветами, от розового до зелёного. На тумбочке рядом с кроватью я заметил графин с мутной синеватой жидкостью, пустой стакан, чайную ложку, небольшой чемоданчик и мензурки с мазями.
Пока я всё это разглядывал, наваждение отхлынуло, и в голове более-менее прояснилось. Я с облегчением выдохнул…
И тут ощутил холод, глянул на себя и увидел, что на мне нет ничего… совсем ничего. Я лежал совершенно голый, измазанный лиловой мазью, облепленный бинтовыми примочками и прикрытый простынёй.
Чёрт возьми! Этого ещё не хватало.
Поборов смущение и слабость, я сел на кровати, замер так ненадолго, собираясь с силами, и поднялся на ноги. Примочки отвалились и с хлюпаньем упали на пол. Чтобы хоть как-то прикрыться, я обмотал вокруг бедер простыню…
…и в этот самый момент в спальню вошла старшая медсестра с пиалой каши в руке.
***
Мы оба замерли.
Уставились друг на друга с колоссальным напряжением.
Тишина комнаты стала вдруг тяжёлой, а воздух вязким, густым и пряным.
Я ждал новой вспышки «любовного идиотизма», но секунды бежали, а наваждение никак не давало о себе знать. Девушка ждала того же самого.
Мы молчали и смотрели друг на друга ещё с минуту. И за это время я успел, как следует изучить объект своего потенциального обожания. Невысокая русоволосая девушка лет двадцати, с уверенным и властным взглядом, в коротком белом халате, стройная и симпатичная, но не более. Никакого трепетного ощущения она во мне не вызвала, кроме любопытства и недоумения.