Аритмия
Шрифт:
— Не ее. Кого угодно, но ее… зачем? — слышу обрывки фраз.
— Будь добр, заткнись и активнее переставляй ногами, — гневается Абрамов-старший.
— Я если узнаю, что ты… Да я тебя… убью.
— Протрезвей для начала.
У ворот нас встречает смотритель кладбища. Присвистывает, оценивая состояние парня. Открывает калитку шире.
— Дарин. Все нормально? — испуганно пищит невесть откуда взявшаяся Инга.
И пока Игорь насильно заталкивает Яна в свою машину, мы с ней растерянно смотрим друг на
Глава 64. Моя-твоя боль
У дома Абрамовых автомобиль тормозит уже двадцать минут спустя.
— Дарина, дверь открой с той стороны, а ты, — строго обращается Игорь Владимирович к Инге, — жди в машине.
— Еще чего, я с вами иду! — Инга отвечает в свойственной ей дерзкой манере.
— Я сказал, сидишь тут и ждешь! — повышает на нее голос Абрамов-старший, выбираясь из салона «Мерседеса». — Или пешком назад до Москвы пойдешь!
Подруга начинает возмущаться, но он на нее больше не реагирует.
— Просыпаемся. Приехали, — грубо тормошит отключившегося в дороге Яна. — Держи, иди открывай, — вкладывает мне в руки связку ключей.
Послушно направляюсь к центральному входу внушительного по размерам дома, быстро поднимаюсь по ступенькам и подхожу к двери.
Я здесь никогда не была, но нечто такое, конечно, представляла.
Мои пальцы все еще дрожат, когда подбираю ключи от верхнего и нижнего замка.
— Разобралась?
— Вроде да.
Заходим в дом. Здесь тихо, повсюду горит свет, но судя по всему, мы одни, ведь нас никто не встречает.
— Пусть проспится в комнате для гостей. Наверх не дотащу, свалимся с лестницы.
Они прямо в обуви проходят дальше, а вот я спешу разуться. Подобной наглости себе позволить не могу.
— Дашка! — на пороге появляется Инга.
Так и знала, что не усидит…
— Ты как? — посматривает на меня с беспокойством. — Нормально?
Киваю, стаскивая с себя верхнюю одежду.
— Пипец, шок в шоке. Что он делал на кладбище ночью? — подруга таращится на меня во все глаза.
— К сестре приходил, — снимаю шапку и прячу ее в рукав куртки.
Поднимаю взгляд на Ингу и только сейчас замечаю все детали ее внешнего вида.
— Знаю-знаю, выгляжу отвратно, — тут же принимается причитать она. — Эта бездушная сволочь довела меня до слез.
Протискивается к зеркалу.
— Твою за ногу! — принимается поправлять поплывший макияж.
— Ты как здесь оказалась?
Это, в общем-то, не мое дело, но я все-таки решаюсь спросить.
— Сюрприз Игорю хотела сделать. Смотри, — поворачивается ко мне и, распахнув полушубок, демонстрирует костюм Снегурочки. (Если его так можно назвать. Уж слишком откровенный и развратный).
— Инга… — взглядом пытаюсь выразить все, что думаю на этот счет.
— Н-да, он тоже не оценил, —
— Немного не так…
— Дарина, иди сюда! — недовольно зовет меня «бездушная сволочь».
— Пошли, — Инга подталкивает меня вперед. — Комната для гостей вон там. Я уже изучила план дома. Охренеть у Абрамовых хоромы, да? Ты, кстати, бывала здесь раньше?
Не слушаю ее трескотню. Захожу в комнату и останавливаюсь у двери. Наблюдаю за тем, как дядя Игорь осматривает лицо и руки отпрыска, пока тот матерится в ответ.
— Если в течение десяти часов процесс не пойдет дальше, останется с пальцами и ушами, — заключает по итогу осмотра.
— Выруби его, — Ян мучительно стонет и щурится от яркого света ламп.
— Какого звездеца ты сбежал из больницы, идиот? Неделю подождать не мог, пока все бумажки оформят?
— Не мог. Мне к нему… надо было. Поздравить… хотел. Почему ты не сказал про операцию? — цепляется за отцовское пальто.
— Протрезвеешь — поговорим!
— Ты и его хоронить без меня хотел? М? Чтобы как в прошлый… раз… крест увидел и все? — голос парня ломается, и я почти физически ощущаю, как больно ему произносить это.
— Да, если бы пришлось, — шокирует своим ответом Абрамов-старший. И самое ужасное, что я понимаю: он говорит правду.
— Охренел? Ты охренел! — слетает с катушек Ян и, разозлившись, бросается на отца.
— Ой, мамочки! — испуганно пищит Инга, отпрянув к стене.
— Ян, не надо! Пожалуйста, не надо! — влезаю между ними, и кажется только это не позволяет ему продолжить начатое.
Висну на нем, крепко обнимаю за шею. Оттесняю собой, вынуждая отступить от отца на пару шагов назад.
— Тихо. Все. Успокойся, не надо, — повторяю шепотом, будто мантру.
Сама же вместе с ним задыхаюсь. Чувствую, как неистово бьется его сердце, и как он весь горит. Ненавистью. Яростью. Обидой.
— Игорь, у тебя кровь! — испуганно констатирует Вершинина.
— Гаденыш разбил мне нос, — доносится сзади.
К счастью, слышу, как Абрамов-старший уходит. Инга, громко стуча каблуками, несется следом.
Хлопает дверь, отрезая нас от внешнего мира. Мы остаемся наедине, и только убедившись в том, что Ян затих, отстраняюсь.
Весь день бесцельно слоняюсь по дому. Игорь Владимирович из города не вернулся. Остался в московской квартире. Злой и раздраженный сообщил, что приедет только после того, как уладит возникшие в психбольнице проблемы.
Ян долго спит. Периодически проверяю, как он, и к вечеру замечаю тревожные симптомы: озноб, беспокойный сон, частое дыхание и горячий лоб.