Ария Маргариты
Шрифт:
Ровно полночь.
Слышу тихий голос — Шепчет имя, Плачет и зовет меня,
И белым туманом На стеклах чей-то вздох оставлен, И гаснет вдруг пламя, Хотя нет ветра. Вижу тень я — Некто в черном у окна.
Московский дом 58-го года постройки превращается в готический замок. На массивном столе, рядом с бронзовой чернильницей с фигурой мудрой совы на крышке – череп, напоминающий о том, что все мы смертны… Или вместилище жизни и мысли. Недоделанная чаша из двух полусфер, одна из которых символизирует силу духа, другая – все земное. Налитое в череп темно-красное вино не выпито – оно
Кто ты? Наказанье или милость? Кто ты? Отрекаться не спеши… Кто ты? За душой моей явилась? Только Нет Души. Проклят, Брошен, Словно камень с неба, Страшно падать, Только жить еще страшней…
Все помнить, И жаждать Любви, но быть распятым ею, И мчаться К безумью, Услышав голос… Ровно полночь — Снова тень идет ко мне.
Существовал еще один вариант припева:
Кто ты? Знак, что послан мне Всевышним? Кто ты? Знак, что послан черной тьмой?
Кто ты? И в аду есть передышка, Сжалься надо мной!
Концовка сюжета предполагалась другая: обитатель готического замка случайно задевает стоящую на столе вновь зажженную свечу…
Отправлю В огонь я И дом свой, И полуночный голос, Быть лучше Бездомным, Чем слыть безумным!
И тогда:
Пляшет пламя — Плача к небу рвется тень.
Плачущая тень могла прихватить с собой и хозяина замка. Компьютерная технология позволяет.
Последние кадры придуманного мной печального фильма представляли бы собой трансформацию картины художника Эль Греко «Толедо в грозу» – в полотно под названием «Толедо, объятое пламенем». Все-таки во мне погиб великий поджигатель.
Наблюдавший за творческим процессом издалека Петрович уже по ходу записи заменил «только жить еще страшней» на «только ждать еще страшней», убрав конкретность. Ждать чего? Окончания падения? Смерти? Холодного прикосновения тени? Завралась я что-то, сами тени прикоснуться к материальному объекту не могут.
Дубинину не очень понравилось, как Валерка спел бриджи… Короче, песню «закопали». А зря. Такого настроения обреченности, страха, такой драматичности, пожалуй, нет ни водной из «арийских» песен. Пару дней работы — и она засияла бы миллионами осколков оконного стекла, лопнувшего от напора толедского пламени.
Что бы почитать: Джон Мильтон «Потерянный рай», «Возвращенный рай» В. Набоков «Лолита» Что-нибудь из Стивена Кинга, например «Оно» (2 тома) или «Сердца в Атлантиде»
Что бы посмотреть: «Горец», «Горец-2», «Горец-3» и т.д. (смотреть можно задом наперед)
ПРОЕКТ «АВАРИЯ» (Дубинин – Холстинин – Манякин)
Сергей Маврин и Валерий Кипелов «выдали» альбом «Смутное время», оттиражированный пиратами всех уровней как очередной лонгплей АРИИ, а дуэт Дуб – Холсте примкнувшим к нему Маней порадовали себя, любимых, и некоторую часть не очень упертых фэнов проектом «АвАрия». За время, прошедшее с момента выпуска этого забавного альбома, я только утвердилась в том, что вошедшие в творческий раж музыканты несколько переборщили с переложением материала в облегченную форму. Две-три переработанные веши действительно
Две относительно новые песни Виталика дополняли старый материал. Слушая их, я вспоминала Дуба «доарийского» периода, когда мы с Гуслей (Алексеем Максимовым, клавишником группы ВОЛШЕБНЫЕ СУМЕРКИ) написали для начинавшего сольную певческую карьеру Виталия неплохие вещички вроде «Наполеона», «Лени» и совсем легкомысленную, но чертовски красивую «Бал одуванчиков». Если бы тогда из очередного московского тумана слепился бы какой-нибудь толковый продюсер с саквояжем, набитым зелененькими, наверное, у АРИИ сейчас был бы другой басист и хит-мейкер.
А вот, кстати, и нашелся текст о «Наполеоне». Припев, конечно, не самый удачный, но уже слышны в нем кое-какие тяжелые нотки. Гитару на студии прописывал для этой вещи все тот же Холст. Петрович тогда произвел на меня впечатление человека., который все время стремится слиться с землей. Чем ближе к центру планеты, тем лучше. Иногда он пытался сложиться этакой книгой — странный трюк, со смыканием двух плеч впереди. Представьте себе, как вы с силой захлопываете какой-нибудь роман, и поймете, к чему стремился гитарист. И он все время молчал. Молчал и опускал глаза долу.. Загадочный (последнее слово желательно читать с улыбкой).
НАПОЛЕОН (музыка А.Максимова, пел В.Дубинин)
Ты усмехнулся и сказал, Что веру в счастье потерял, Но ты не прав, И все не так, Игру придумал ты сам!
«Ты одинок, но ты король» – Чужая мысль, чужая роль…
И боль твоя — Теперь не боль, А просто стон чужой.
Ты теперь актер – Вот твои конь и шпага, Все, что было, — вздор! И назад — ни шагу, Но смотри: Затерт до дыр, И мал в плечах мундир.
Встанешь во весь рост — Зал замрет за рампой, Над тобой нет звезд, В небе сцены – лампы, И суфлер забыть не даст Набор великих фраз:
«Всякий Рубикон Будет перейден. Будет побежден, Кто рабом рожден,
И пускай потоп Смоет все потом!». Из великих фраз Сочинен приказ:
«Всякий Рубикон Будет перейден, И пускай потоп Грянет после нас!».
С добром ты в спешке спутал зло Все говорят: «Не повезло!». Но мутных вод С тех бурных пор Так много утекло.
Тебя встречал льстецов поклон, Ты был для них Наполеон, Ты был кумир, И шаткий мир Из славы сотворил.
Но оступился и упал, Никто тебя спасать не стая — Ведь каждый знал, что из песка Не вечны города.
С тобой играл тот в поддавки, Кто не подал потом руки, Ведь есть закон:
Наполеон Теряет власть и трон!
Но другой актер Примеряет шпагу, В прошлом видит вздор, И назад — ни шагу. Эй, смотри! Затерт до дыр Парадный твой мундир… Встанет во весь рост — Зал замрет за рампой. И не будет звезд — В небе только лампы, И суфлер забыть не даст Набор великих фраз…
УЖАС И СТРАХ
Песня для дежурного психоаналитика, вроде неподражаемого американского актера Микки Рурка, в красных ботинках, зеленом пиджаке и синих брюках. Он лечит души людей, но не может разобраться в себе самом, закрутив романы почти со всеми своими богатыми пациентками.