Ария Маргариты
Шрифт:
Глаза ищут цель, Когда не у дел Нищий народ. Одним — блиндажи, Другим — реки лжи, эй, ты! Третьих — в расход.
Лабиринт, где жизнь — есть вход, А выход — смерть, Лабиринт, где свет подвешен на струне, Лабиринт, где душно мне, Лабиринт, где новых откровений нет!
Не фронт и не тыл – Разбой пустоты В наших сердцах. Одним — воля есть, Другим — воли нет, и так, И так без конца…
Пауза между написанием песен для альбома «Лабиринт» (в блюзовом ключе)
За окном снова дождь, О, за окном снова дождь…
А в подъезде спит бомж,
Кверху пузом спит бомж, По нему гуляет
METALDOCTOR
Спецзаказ Грановского, четко перекликавшийся с написанным некогда в шутку «Доктором Хэви» (см. книгу «АРИЯ: Легенда о динозавре»). Сочинять в таком ключе не хотелось, ибо тема давным-давно отработана, да и слушается по-детски.
Периодически накрывает странное ощущение своего полного несоответствия окружающей реальности, нестыковки. Ты словно вне настоящего времени, словно человек, находящийся в процессе выпадения из корзины высоко взметнувшегося воздушного шара. Вроде бы уже выпал, и в то же время еще нет… Не умею приспосабливаться или мимикрировать, как герой рассказа Гийома Аполлинера (но его, правда, все равно застрелили). Наверное, поэтому трудно расстаться с идеей прорыва через враждебное тебе окружение.
Первоначально, когда я еще думала, что Алика можно в чем-то переубедить, писался вот такой вариант очередного многосерийного боевика на тему духовного и материального прорыва. Но Грановский — настоящий Скорпион, полностью соответствующий своему знаку Зодиака, и можно было бы не париться.
Эй, мы окружены! Враг силен, добивает раненых штыком, Сверху вниз — лавина злобы и тьмы,
До спасенья – далеко.
Свет Северной Звезды Нам поможет, как бывало в дни единства встарь, Перемен багровый стяг затерт до дыр,
Но, пока в руках колдует сталь —
Не жалей подлецов И не кайся! Наши – там, Где восход, Все как один! Сквозь обман, Сквозь огонь Прорывайся,
Прорывайся, будь непобедим!
Эй, ты рожден летать, Это грех – для того, кто любит пыль земли, Защищай свой ветер и свои цвета:
Цвет небес, цвет крови и твоей зимы…
Верь, мы прорвемся, брат! Пусть не все знают цену древнему клинку,
Прочь с пути, толпа не помнящих родства…
………(не придумала, но что-нибудь «на всем скаку»).
«Защищай свои цвета»: имеются в виду три цвета – синий, белый, красный.
Синий — так выглядит небо над головой в хорошую погоду, но без террора со стороны солнца; красный — цвет крови, не успевшей загустеть и превратиться в черное пятно; белый — цвет снега. Легенды о суровых русских зимах, когда в малогабаритных берлогах сладко посапывают заслуженные русские медведи, сохранили этот образ.
Номер с выходом из окружения не прошел. Грановский твердо стоял на своем, а я в который раз кляла нелегкую долю песенного словоукладчика. Подавай, понимаешь, басисту металлического Айболита! Ну подала я ему докторишку, приготовленного согласно всем исключениям из правил дошкольного металлического возраста, когда молодая душа только-только начинает приобщаться к законам хэви-джунглей. «Да, у тебя в душе – сталь и свет/ эти превращенья сделал он»… Но удалось все-таки подпустить юмора, хотя точно в размер «рыбы» все слова не влезали. «Сила есть — ума не надо!» –есть такое крылатое выражение. Его-то я и хотела зарифмовать в «Айболите», но не получалось, в результате осталось:
METALDOCTOR
Эй, он приходит сам — Если ты хочешь предъявить судьбе свой счет, Он молчит, читая мысли по глазам,
Молча за собой ведет.
Ты видишь эту дверь? Свет за дверью – знак другого, нового пути, Спутник твой — спаситель твои и друг теперь,
В царстве нашей вечной дурноты.
На весь мир Он один — Metaldoctor, Дальше звезд, Выше гроз
Иди за ним!
Времена И шторма С ним не спорят – Metaldoctor здесь,
И он непобедим!
Вот он кладет ладонь На плечо: воля к жизни вновь проникает в кровь, А в глаза ворвется яростный огонь, Сила есть – не надо больше слов… Да, у тебя в душе Сталь и свет – эти превращенья сделал он, Ты теперь не часть машины, не мишень,
Ты уже шагнул за горизонт.
Созданный мной Айболит был к тому же и экстрасенсом, излечивал от всяких напастей наложением рук. Знавала я многих таких энергетических умельцев, но никто из них со мной связываться не хотел. «Твоя энергия неуправляема и опасна для нас», – говорили кудесники, всплескивая руками, но, тем не менее, приглашали на свой конгресс. «Нет уж, – отвергала я приглашение провокационно появиться перед ясными проницательными очами целителей, – дым из ушей у многих пойдет, перегорят, как лампочки. Зачем же лишать страну таких талантов?» Один экстрасенс, все-таки взявшийся исправить некоторые поломки в моем капризном организме, вскоре после 12-ти неудачных сеансов отправился по этапу на Небеса… Это был точно не Metaldoctor.
Что бы почитать:
Гийом Аполлинер «Исчезновение Опоре Сюбрана» (если нет в отдельном издании, можно найти в журнале «Иностранная литература» N5, 1982 год)
Паоло Коэльо «Вероника решает умереть» (очень нужная книга о душевнобольных, самоубийцах, о жажде жизни и лечебнице)
2000 И ОДНА ПЕСНЯ О ЛЮБВИ АРИЯ, Сборник
Рано или поздно любая хард-метал-групп а выпускает сборник лирических песен или баллад. АРИЯ занялась этим дамоугодным делом скорее поздно, чем рано, — пираты давно уже составили свои альбомы и успешно их продавали, то и дело нещадно перевирая названия песен. Баллад в классическом понимании у «арийцев» набиралось не много, потому в «2000 и одну песню» вошли их главные «слезные» хиты и упражнения на вечную тему любого творчества «я да ты, да мы с тобою»… Но совсем без новых песен компакт выпускать было все-таки неудобно. «Подумаешь, — сказали бы фанаты, — перепели старье, и радуются!» И требуемые народом свежайшие ду-шезавлекательные медляки выдал Сергей Терентьев. Вполне возможно, что достал он их откуда-нибудь с заветной полочки, из заветной баночки или даже из спичечного коробка. Вполне возможно, что раньше эти песни были какими-нибудь «молотиловками» или «крушиловками». Процесс довольно быстрого превращения различных быстряков в медляки или, наоборот, медляков в быстряки с ветряками неоднократно описывался на страницах различных журналов и книг, посвященных рок-музыке, и он свидетельствует об одном: у рокеров Ничего никогда не пропадает, у них в цеху хорошими темпами развивается безотходное производство.