Аризона на троих. Семь камней Кецалькоатля
Шрифт:
– Это уже на грани мистики, профессор, – вяло сказал он. – А как же ваш материализм?
– Уверен, всему есть материалистическое объяснение. Пока я не в состоянии объяснить этих явлений, но для того и еду в эту экспедицию, чтобы самому увидеть и подвести под это научную основу.
Слова профессора звучали неубедительно.
Генри и сам был материалистом до тех пор, пока не познакомился с проделками Духа Золотого Каньона. Какой уж после этого материализм – сплошная мистика, которую никакими научными разработками атлантов не объяснить. Но если он верит в мистику Золотого Каньона, почему бы ему не поверить и в способности этого медиума, которого везёт с собой Хэлфорд?
Генри вспомнил лицо Миллера, прислушался к своим внутренним ощущениям, но вера не приходила… Чушь! Полный бред!
Если первое время Генри ежеминутно думал о побеге, то в последние дни путешествия он настолько поверил в то, что профессор знает что-то новое об Атлантиде, настолько увлёкся этим, что готов был рискнуть всем и вернуться в Золотой Каньон, раз уж разгадка находится там. Но иллюзорные надежды на разгадку тайны Атлантиды, которые зародил в его душе Уэлш, рассеял сам же профессор, и Генри вдруг вспомнил и ступени пирамиды, и жертвенный камень, и вырванное сердце на золотом блюде.
Попасть во второй раз в лапы мумий, облачённых в ржавые доспехи? Не-ет, увольте!
Бежать из этого поезда!
Генри решительно ткнул указательным пальцем в голову белого короля. Инкрустированная золотом фигурка со звонким стуком упала на доску.
– Сдаюсь!
В ту же секунду окно вагона разлетелось вдребезги, рухнула высокая фруктовница, покатились по столу красные и жёлтые яблоки, сметая с доски шахматные фигуры. В разбитое окно ворвался ветер, будто наперегонки зазвучали частые выстрелы.
Сползая с кресла на пол, Генри успел разглядеть несущуюся вдоль железнодорожного полотна дико гикающую кавалькаду. Облачка порохового дыма уносились за спины всадников, пули ёкали, увязая в обшивке вагона. Над головой вдребезги разлетались подвески люстры, хрустальной крошкой посыпались за ворот, не оставляли сомнения в том, что это не шоу Буффало Билла, а настоящее нападение.
Сидя на полу, профессор испуганно прикрывал голову ладонями, Генри с очумелым видом утирал с лица мякоть разорванного пулей яблока, и только Хэлфорд повёл себя спокойно, – накидывая на голое тело белую рубашку, не пригибаясь, вошёл в салон из купейного вагона, решительно перешагнул через ноги сидящего на полу профессора – волосы всклочены, на шее губная помада. Исчез за дверью в другом конце салона.
Над головой застучали шаги. Генри привстал, осторожно выглянул в окно. Поезд мчался по равнине, тень его реяла по бугоркам травы, а вместе с нею реяли тени людей, бегущих по крыше вагона.
Правильно говорят: удачный случай приходит к тому, кто его караулит. Пригибаясь, Генри побежал вслед за Хэлфордом, но с полпути рванулся обратно за забытым на спинке стула сюртуком. И чёрт бы с ним с сюртуком – не велика потеря, но в его внутренних карманах лежали оба блокнота, а это для Генри была бы серьёзная утрата.
Сорвав со спинки сюртук и на ходу надевая его, он бросился к двери, приоткрыл её, – охранника, вопреки заведённому порядку на задней площадке не было. Генри откинул с левой стороны площадки предохранительную цепочку, свесился с подножки на вытянутой руке. Ветер путал и бросал в лицо волосы, пригибал к земле несущийся мимо паровозный дым.
Нападающие, по счастью, мчались только по правую сторону поезда. Генри спрыгнул, перекатился через плечо, притаился под невысокой насыпью, испуганно ощупывая блокноты в карманах сюртука.
Дорога описывала дугу, и с того места, где он лежал хорошо было видно, как боковая дверь одного из вагонов откатилась, открывая хищный хобот пулемёта Гатлинга, шесть стволов которого в ту же секунду завращались огненной каруселью.
Вскидывая руки, нападавшие падали с сёдел, волочились по земле, застряв ногами в стременах. Другие летели через головы убитых лошадей, оставаясь неподвижно лежать среди бугорков колючей травы.
Пулемёт оказался для бандитов полной неожиданностью, но он был не последним сюрпризом, – едва деморализованные бандиты бросились врассыпную, как двери заднего вагона откатились, и из него на тихом ходу стали выпрыгивать вооружённые всадники на холёных гнедых лошадях.
В течение нескольких минут с бандитами было покончено, только одного нападавшего захватили живым. Поезд остановился, прикрывая солнце кисеёй рассеивающегося чёрного дыма. Потерявшие седоков бандитские лошади испуганно ускакали в сторону горизонта. Люди Хэлфорда возвращались к поезду.
Напрасно таился Генри за железнодорожной насыпью, – найти его не составило труда. Два всадника подъехали к нему, терпеливо подождали пока он нехотя поднимется на ноги, проводили к поезду.
У Хэлфорда оказалась сильная охрана – Генри насчитал десять всадников, а были ещё стрелки, оставшиеся в поезде. Кто-то из вернувшихся всадников, весело перекрикиваясь с товарищами, стал по малой нужде под огромный кактус; кто-то по дощатому трапу вводил обратно в вагон лошадей; кто-то, дымя сигарой, изучал следы пуль на стенах вагонов.
Пленённый бандит оказался молодой мексиканкой. Лёгкая бежевая юбка собрана складками у пояса, тесная синяя блуза застёгнута спереди частым рядом пуговиц, соломенная шляпа болтается за спиной.
Девушку ввели в салон одновременно с Генри.
– Нынче женщины нападают на поезда? – оглядывая ущерб, нанесённый салону, Хэлфорд только коротко глянул на бандитку. – Что вы молчите, мэм?
– Сеньорита, – поправила его девушка, гневно раздувая ноздри.
– О, простите, – банкир, наконец, удостоил девушку внимательным взглядом. – Могу я узнать, сеньорита, что вы надеялись найти в этом поезде? Насколько я знаю, здесь нет почтового вагона.
Мексиканка демонстративно отвернула голову к окну, давая понять, что не собирается отвечать на вопросы, тогда банкир перевёл взгляд на репортёра.
– А что касается вас, мистер Шелдон, вы меня обидели. Разве я не был гостеприимным хозяином?
– Тюремщик остаётся тюремщиком, – усмехнулся Генри, – даже если он пытается играть роль гостеприимного хозяина.
– Жаль! А мне казалось, мы почти подружились. Впрочем, как знаете, – Хэлфорд оглянулся на охранника, небрежно взмахнул пальцами. – В конюшню их! Похоже мистеру Шелдону не по душе моё гостеприимство.