Аризона на троих. Семь камней Кецалькоатля
Шрифт:
Почти вплотную к вагонам здесь подступали огромные горы костей каких-то животных, тянущиеся вдоль железнодорожного полотна, пожалуй, что на целую милю. Высота этих костяных гор местами превосходила высоту вагонов. Генри настолько был изумлён этим зрелищем, что забыл даже об опасности погони. Как заворожённый спустился он с тормозной площадки вагона, глянул на хрустнувшие под ногами кости, потом вверх на гребень костяной горы.
– Что это?
– Всё, что осталось от огромных стад бизонов, которые когда-то бродили по равнинам. Зачем-то свезли их на эту станцию.
Опасливо шагая по разбросанным
Рядом с последним вагоном в гребне костяных гор был небольшой «перевал», через который удалось перебраться на ту сторону. На счастье, никто не заметил беглецов, а хруст и шорох осыпающихся под ногами и руками костей, заглушало мычание коров. По ту сторону костей простиралась унылая равнина, лишь по краю оживлённая цепочкой далёких гор. Здесь уже можно было идти не пригибаясь. Вместо того чтобы направиться к городку, девушка решительно пошла к длинному дощатому сараю, стоящему в стороне от железнодорожных путей.
– Куда ты? – негромко окликнул её Генри.
– Ты ещё здесь, гринго? – девушка не обернулась и не даже не замедлила шаг. Юбка отлетала от её ног, распущенные волосы метались по спине.
Несмотря на молодость, мексиканка казалась Генри достаточно опытной в опасных переделках, на которые так богат Дикий Запад, и он последовал за ней, решив, что та затеяла какой–то стратегический манёвр, чтобы сбить возможных преследователей со следа.
Сарай при ближайшем рассмотрении оказался заброшенной конюшней. Створка ворот скрипнула, впуская молодых людей в захламлённый сумрак. У стены сломанные тележные колёса; на вбитых в стены ржавых гвоздях – мотки цепей, гнилая упряжь. Стойла разбиты, деревянные вилы брошены у входа, рассохшаяся бочка сбросила на землю пару ржавых нижних обручей. Пахло перепрелым сеном, пылью, мышиным помётом.
Девушка решительно полезла по хлипкой лестнице на сеновал, увещевая увязавшегося за ней Генри:
– Напросись в попутчики первому же фермеру, выезжающему на своей повозке из города, и беги подальше отсюда. Поезда ждать не советую. Они скоро обнаружат наше бегство и первым делом пойдут на станцию.
– А ты? – Генри полез вслед за девушкой, отстраняя голову от пыльного подола её юбки.
Забравшись на сеновал, мексиканка свесила над лестницей голову – её длинные волосы упали молодому человеку на переносицу.
– А у меня здесь остались дела, которые не кому за меня доделать. Прощай, гринго.
Роняя из-под ноги клок сена, она порывисто встала, исчезла где-то в глубине сеновала. Ладонью смахнув упавшее на голову сено, Генри нерешительно топтался на лестнице, скрипел перекладиной… Воспользоваться советом девушки и тайком уехать из города с тем, чтобы добраться до соседней железнодорожной станции? Или искать защиты у местного шерифа?
Генри уже собрался спуститься вниз, но в последний момент решил, что для начала неплохо бы осмотреться, узнать, как незаметнее пройти к городу, и нет ли поблизости людей Хэлфорда? Чердак конюшни подходил для этого идеальным образом. Генри стряхнул с себя нерешительность, влез на сеновал.
Сквозь драную двухскатную крышу пятнами светилось голубое небо; столбы солнечного света, играя золотистой пылью, косо падали в полусумрак; со стропил свисали, заросшие паутиной дырявые корзины. Сеновал был почти пуст, только у широкой чердачной двери, через которую обычно прямо с телег забрасывают с улицы сено, лежала куча сухой перепрелой травы.
Девушка залезла на эту кучу, стала на колени, прячась за край дверного проёма. Пристроившись рядом с ней на одном колене, Генри оглядел станцию, и окончательно убедился в том, что это Бенсон. В прошлый раз он не видел на задворках станции ужасающие горы бизоньих костей, скрытые за многочисленными загонами для скота и облаками пыли, поэтому теперь воспринимал город по-новому.
С сеновала обзор был отличный. Хотя хвост поезда только крышами выступал из-за бизоньих костей, паровоз с тендером и вагон-салон видны были как на ладони.
Погрузка скота закончилась. Пыль хоть и осела, но небо на смену ей заслонил густой паровозный дым. С рокотом закрылась дверь последнего вагона-скотовоза. Коровы ещё стучали копытами по дощатым полам вагонов, мычали, изредка шарахались, но поднимаемый ими шум уже не перекрывал даже лёгкое поскрипывание крыльчатки водяного насоса. Вскоре паровоз завизжал, дёрнул вагоны, потянул их на восток.
– Что это было? – вопросительно глянув на мексиканку, Генри ткнул себя указательным пальцем в шею.
– Древнее оружие ацтеков – сильно укороченное, но на расстоянии двух-трёх шагов весьма эффективное.
– Он умер?
– Нет. Лёгкий паралич.
– Тебя как зовут?
– Зря теряешь время, – мексиканка легла на живот, опёрлась локтями на перепрелое пружинистое сено, продолжая наблюдать за тем, что происходит на станции. – У тебя его осталось не много.
Чтобы не светиться в чердачном проёме, Генри прилёг рядом с мексиканкой, свернул вбок голову, разглядывая ту часть городка, которая видна была с сеновала.
– Я не собираюсь бежать.
– Что же ты собираешься делать?
– Если я ещё не забыл, то вон то здание с флагом – офис шерифа. Прямым ходом иду туда.
– И прямиком оттуда благополучно попадёшь обратно в руки Хэлфорда. Я знаю местного шерифа, он имеет свойство быстро находить общий язык с пройдохами, а с птицей такого полёта, как Хэлфорд… Можешь не сомневаться.
Генри озадаченно провёл ладонью по подбородку… Что ж! Значит остаётся один вариант – добраться до соседней станции, где его уже никто не будет искать… Хотя, почему никто не будет искать? Хэлфорду не трудно послать людей и на соседние станции.
И вдруг его осенила идея. Гостеприимный замок дона Азеведо не так уж и далеко от Бенсона. С парой долларов в кармане всё равно до Нью-Йорка не добраться, а на помощь Алисии всегда можно рассчитывать. Генри вспомнил Алисию и глаза его мечтательно затуманились.
– Эй, гринго? – Мексиканка щёлкнула пальцами перед его носом. – Ты не заснул?
Генри очнулся от мечтаний, нарочито сердито сдвинул брови.
– Не намерен отвечать на твои вопросы, пока ты не ответишь на мои. Я спрашивал, как тебя зовут.