АркАДьев: Графами не рождаются
Шрифт:
— Ничего, поглядим, что там за печати, — проговорил я.
Мы как раз подошли к скрытому деревьями и живописными кустами сирени домику. Дверь была железной, но это ерунда. Главное — магия, которую на неё наложили. И не только на неё. Явно инквизитор позаботился о том, чтобы установить на здание полный контур, превратив его в тюрьму. Я поднялся по ступенькам.
Сопля нервно огляделся, словно боялся, что его отец неожиданно появится из кустов, словно чёрт из табакерки.
Я всмотрелся в наложенные печати. Так-так… Явно над ними потрудился не отец одноклассника. У него-то был третий уровень, что бы он
— Ну, как, сможешь снять? — с сомнением спросил Сопля.
— Сейчас узнаем. Не дёргайся.
Положив ладони на холодный металл двери, я сосредоточился на том, чтобы разложить сложный конструкт на составляющие. Так работать будет проще.
Глава 19
Тонкая работа поражала. Поработали над печатями весьма умелые мастера.
Разложив конструкт на составляющие, я с удивлением обнаружил среди них заклятия и чёрного толка. Вот так инквизиторы! Не побрезговали и тем, против чего сами выступают. Впрочем, чему удивляться? Уверен, что инквизитор Марк, отец Сопли, весьма гибко относиться ко многим вопросам, особенно если они касаются дознания преступников, и готов переступить некоторые моральные дилеммы, лишь бы выбить необходимые показания.
Взламывать хитросплетения печати было не так сложно, как утомительно. На каждый узел нужно было создавать отражатель и «зеркалить» его, разбивая чары.
Наконец, удалось сжечь последний узел, и дверь со скрипом отворилась.
— Чистить мне гальюн всю оставшуюся жизнь! — воскликнул Шеклтон, увидев нас в дверях. — Караси вы краснопузые, какого чёрта морского вы тут потеряли?!
— Вас пришли освободить, — произнес я, войдя в помещение.
Комната, в которую заперли учителя чёрных начал, была крохотной. Пахло тут жутко, и я подозревал, что основной вклад в эту вонь внёс именно Шеклтон. Приверженностью к гигиене полоумный преподаватель явно не страдал.
— Освободить? — ещё больше удивился пленник. — Да я… Что я, королевна какая-то в темнице, намотай меня на брашпиль, чтобы меня освобождать, якорь мне в глотку?!
— Шеклтон, давайте без лишних слов, — произнёс я. — Не время сейчас спорить. Нужно спешить.
Учитель быстро понял, что вставать в позу сейчас, и в самом деле, не стоит, потому кивнул, готовый к побегу. Глаза его загорелись азартом.
— Сожжем комнату перед побегом? — предложил он, потирая руки.
— Что?! Нет! Не нужно ничего сжигать! — воскликнул я. — Напротив, оставим всё, как есть. И даже сделаем вид, что ничего не изменилось.
Я кивнул на доппельгангера.
— Добро слажено, — вынес свой вердикт Шеклтон, оценивающе глядя на двойника. — Дублирующие петли использовал, каракатица ты эдакая? Ну неплохо, неплохо. Хитро. Только я тут при чём?
— Мы сделаем из него вас.
— Это чтобы никто не догадался? — сообразил старик.
— Верно. Мне нужно только…
— Я сам, зелень ты подкильная! — оживился Шеклтон.
И принялся создавать в воздухе какие-то невообразимо сложные магические конструкты. За его работой было наблюдать одновременно и завораживающе,
Однако Шеклтон действовал уверенно и, видимо, не сомневался в своих способностях. Через пять минут он сделал необходимый мод и накинул его на доппельгангера. Лицо двойника сразу же начало меняться, превращаясь в физиономию Шеклтона. Тело тоже модифицировалось, и вскоре мы смотрели на неотличимого от оригинала двойника.
— Удивительно! — только и смог прошептать Сопля.
В его глазах сквозило искреннее восхищение.
Я был впечатлён не менее. Такую тонкую работу даже мне было сложно сделать. Во всяком случае, за столь краткий срок. Конечно, старик действовал наплевательски небрежно, но даже в этом было что-то от вдохновенного размаха истинного, хоть и безумного, художника.
— А с этим что делать будем? — кивнул Шеклтон на Соплю. — Шею свернем и листьями закидаем? Тут есть уголок, куда можно притырить чебака этого круглолицего.
— Что?! — только и смог выдохнуть Сопля. — Меня?! За что?!
— Он же ведь отпрыск инквизитора, — пояснил учитель, глядя на меня. — А теперь ещё и свидетель.
— Знаю, — кивнул я.
— Сдаст ведь, медуза бесхребетная! — Шеклтон окинул парня кровожадным взглядом старого разбойника.
— Не сдам! — запищал Сопля. — Это ведь я сказал Максу, что вы тут. Помог!
— Это мог быть отвлекающий маневр, опарыш ты каптерный! — не желал сдаваться Шеклтон.
— Толя, сейчас от тебя многое зависит. В том числе, и твоя собственная судьба, — обратился я к парню.
— Макс, да я же говорю, что я с тобой! Родителей не выбирают! Я не виноват, что мой отец заимел на тебя зуб!
— Ладно, — махнул я рукой. — Надеюсь на тебя. Сейчас запираем двери с двойником и расходимся. Толя, ты домой и делаешь вид, что ничего не знаешь. Это, кстати, в твоих же интересах, если подумать. А мы, — я глянул на Шеклтона. — Мы пойдем…
— В бар! — произнес счастливый учитель тёмных начал.
— Вам нельзя в бар! — тут же запротестовал Сопля. — Шеклтона все знают в лицо. И многим известно, что его забрала инквизиция. Да через пять минут донесут, что он гуляет по городу!
— Верно, — нахмурился я.
— Не беда, гальюны вы заколоченные! Смотри!
Шеклтон вновь принялся выписывать в воздухе магические символы. Я уловил определённую схожесть их с теми, которые учитель делал, превращая доппельгагера в своего двойника. Только направленность некоторых магических векторов была противоположной.
Я глянул на Шеклтона и вдруг увидел, что тот каким-то странным образом изменился. Нет, пропорции лица и тела остались, но черты едва заметно преобразились: нос стал тоньше, глаза, напротив, расширились и изменили цвет. Но поменялось не только это. Превращения были глубокими. Изменилась даже походка.
— Ну как? — довольный произведенным эффектом, спросил Шеклтон, прогуливаясь. — Похож аль нет?
— Абсолютно другой человек! — выдохнул Сопля.
— Отлично! Тогда в бар! Нужно промочить глотку, а то пересохло всё!