Аркадия
Шрифт:
А теперь мы испортили вещи Неблагого Короля, и все должно было развиваться, как в сказке о Синей Бороде. Мы полезли туда, куда не нужно было и сделали то, чего не стоило.
Я глубоко вдохнула и поняла, что на самом деле вряд ли эти младенцы были так уж ему нужны. Они были не больше, чем сувениры на полочке. Да, мы ослушались, тронули его вещи, но вполне возможно, что это вовсе не повод нас убивать.
А потом Астрид сказала:
– Мы убьем Неблагого Короля.
И я отлично, в самой сути своей, понимала, почему Астрид этого хотела и даже почему это сказала. Она хотела этого,
Вот почему Астрид этого хотела. Потому что очень просто захотеть уничтожить великий ужас, потому что когда мир разделен на добро и зло, никаких других вариантов не остается. Или нужно нести ответственность за это зло, отказавшись его остановить.
Нужно будет нести ответственность, когда зло победит.
Астрид не хотела этого. Я понимала, как она думает. А вот зачем она это сказала: потому что лучше умереть в бою, чем на коленях. По крайней мере, если ты Астрид.
Что думала об этом Констанция, я не понимала. Констанция, судя по всему, очень замерзла и хотела домой.
– Аксель же сказал, что этот меч может убить Благого Короля. А значит, он может убить и Неблагого Короля. У них были одинаковые мечи. Тот, который принадлежал чокнутому деду, улетел в пропасть, а тот, который принадлежал благородному деду, остался здесь. Мы найдем этот меч и прикончим его. Нас много! У нас есть магия!
– Разве он не всесилен?
– спросила Делия.
А потом я заметила, что мы поднимаемся по лестнице. Что мы вовсе не обсуждаем все, стоя у подножья горы, а идем вверх. Будто мы все уже решили. Впрочем, забираться вверх было довольно долго, так что стоило начинать скорее. Кроме того, полезно будет в любом случае забрать этот меч, выполнить приказ, по крайней мере.
Но кого я обманывала? Я не хотела выполнять чертов приказ. Я просто хотела положить всему этому конец. Мы ведь могли раз и навсегда победить смерть. Я вспомнила цитату из Послания Коринфянам, которую зачитывали на какой-то из бесконечных служб, куда водили меня родители. И хотя я не стала истовой католичкой, одну фразу я запомнила.
"Последний же враг истребится - смерть."
– Серьезно? Вы хотите убить чувака, который вроде как первый человек на земле и сама смерть?
– спросила Делия.
И по ее голосу я поняла, что на самом-то деле идея ей очень нравится. Герхард сказал:
– Я не думаю, что убийство, это выход.
– Но убийство смерти, Герхард, дорогой, это выход, - пожал плечами Адриан.
– Мы и так его разозлили. Не думаю, что он отличается легким нравом и все нам простит.
А мне казалось, будто какая-то сила ведет меня вверх по лестнице, едва ли не за шкирку, а что до меня - я просто ищу оправдания себе, поддающейся этой силе.
Я сказала:
– Даже если бы это была хорошая идея, с чего мы взяли, что могли бы убить его? С чего мы взяли, что сделаем то, что никто другой не сделает.
– Потому что мы здесь не зря, - сказал Герхард.
– Я думаю, что не только он хотел, чтобы мы здесь были. Наверное, не он хотел, чтобы мы вообще появились на свет.
И я поняла, о ком он говорит. О том, другом Короле.
– Я думаю, что это он нам помогает. Он уже помог Астрид.
– Мне вовсе не нужно было помогать!
– взвилась Астрид. Но Герхард только мотнул головой. Астрид продолжила:
– В любом случае, мы наделали глупостей. Лучшим выходом будет взять меч, потом взять младенцев, сплавить их в реку и вступить в бой!
– С младенцами?
– хмыкнула Делия. А я заметила, что без Акселя как-то почти одиноко. Не хватало его реплики, которая в разговоре пришлась бы как всегда не к месту. Мне было жаль, что он сейчас не с нами.
– Мне кажется, что это самый бессмысленный план на свете, - сказала я, но в глубине души мне было все равно. Я освободилась, когда помогла этим дурацким младенцам. Не сразу, но я освободилась от страха, от ожидания, от тревоги. Была, наконец, только я.
Мы поднимались все выше, ступеньки были скользкие, и я вся дрожала. Я подумала, каким же образом мы будем сражаться. А потом я увидела, как воинственна Астрид и поняла, что сражаться будет она.
Шпиль башни приближался, и теперь я видела, что никаких окон там не было. Это была игла, вонзающаяся в небо, она, будто кокон, состояла из нитей. Я не понимала, из чего он сделаны. Это мог быть столь мастерски скроенный камень, могла быть кость, как в поселениях Потерянных, но не ассоциировалось ни с тем, ни с другим. Материал казался мне похожим на воск, но должен был быть намного тверже. Я попыталась вызвать знания о нем, но не смогла.
– Признай, Астрид, - услышала я голос Делии.
– Вы просто испугались, поэтому вырубили Акселя.
– Для испуганных людей мы действовали на редкость разумно, - сказал Адриан.
– Прекрати восхвалять свои глупости.
– Это ты совершил глупость, Герхард, начав называть чужие вещи.
– Я сделал хорошее дело.
– А я сделал хорошее дело, избавив нас от Акселя. Он бы позвал Неблагого Короля.
Путь наверх казался бесконечным и в то же время недостаточно далеким. Издалека гора казалась больше. Солнце вошло в зенит, и его бледный глаз уставился на нас с середины неба. Мы все ближе подходили к башне, а ступеньки все труднее были различимы из-за снега. Я с облегчением вспомнила, что Неблагой Король не мог войти в саму башню, поэтому и послал нас. Что ж, если все пойдет совсем плохо, можно будет остаться там жить.
Впрочем, вряд ли это было хорошей идеей на ближайшую вечность.
Когда мы поднялись к башне, я увидела, что она - дышит. Сплетение белых нитей, из которых она была сделана, словно было живым. Оно легонько пульсировало, будто это были белые, крепкие сосуды, составлявшие ее. Гигантский, чуждый организм, как атолл, который коронуют губчатые кораллы.
Мы замерли, запрокинув головы вверх. Шпиль башни будто пронзал солнце.
– Здесь все случилось. Бой. Вон там, - Герхард показал рукой в сторону бескрайней снежной пустыни. Вершина горы была плоской, широкой, как большое, покрытое белым поле.