Арканум. Том 1
Шрифт:
Визави II
Скрипторий полностью опустел, сегодня в него не пускали никого. Все пространство дремало в темноте, все освещение потушили. Из-за двери за загадочной аркой доносились приглушённые голоса. В темном помещении, где посреди стоял пьедестал с книгой, на коленях молил о пощаде несчастный храмовник Хоруги.
Его лицо изрядно побледнело, из глаз текли рекой слезы. В истерике он вырвал себе несколько прядей с головы. Хоруги вцепился пальцами за лицо и расцарапал его
– Хватит! Как ты посмел повредить свою оболочку, она принадлежит лишь повелителю! – прокряхтел старец в темном плаще.
– Прошу! Прошу! Я-я больше не п-повторю такой глупой ошибки! – Продолжал молить храмовник.
– Ты не уследил! Тебе давался лишь один шанс, но ты растоптал великодушие господина! – старец повысил тон.
Хоруги обхватил руками плечи, издавая болезненные стоны.
В этот момент воздух преисполнился теплоты и запахом пепла.
– Он уже пришёл! Готовь свою жалкую душу, ты будешь страдать, как никогда не страдал! – старец уже не старался сдерживаться и перешёл на крик.
Воздух начал разгоняться в вихре, ухватить кислород ртом становилось все сложнее, Хоруги почувствовал, что начал задыхаться от его нехватки.
Престарелый горбун радостно захлопал в ладоши, хрипло хохоча. Капюшон с его головы сдуло и стало возможным разглядеть лицо. Оно было покрыто прыщами и сыпью, бледное и заплывшее, будто самые отвратные людские деяния отразились на теле одного человека, если его вообще можно таковым называть.
Наконец, вихрь воспылал, столь сильным огнём, что храмовник задумался о преждевременной смерти от ожогов, но, ощупав себя, он понял, что его тело оказалось нетронутым.
И вот из вихря вышел тот, кого собравшиеся дожидались.
– Мой господин, наконец, вы прибыли, так скоро! – Вопил старик.
– Закрой пасть, Цервус! – гаркнул воин, возмущенно пройдясь мимо слуги.
Вновь его могучая фигура с рогатым шлемом, вызывающим чувство страха.
– Хоруги, оправдывайся. – приказал воин.
– Конечно, господин Виль…
Воин схватил храмовника за горло, продолжая удерживать того на коленях:
– Ты не достоин произносить мое имя, прихлебатель! – Эхо от его баса, казалось, разошлось по всему зданию.
– П-простите, я-я сейчас же… да, конечно… проглядел, как она вошла, там клиент был, я отошёл обслужить его, а-а про ключ забыл совсем, она его выкрала. – Запинался Хоруги.
– Я дал тебе шанс исправить свою оплошность, я мог избавиться от тебя сразу, но ты обещал мне, что ещё сможешь послужить, помнишь? Ты помнишь?
– О Хикари, что же мне делать. – Храмовник закрыл глаза и прошептал молитву.
– Твой мертвый полубог Хикари тебе не поможет, ты этого ещё не понял? Только я могу тебе помочь. Я твой бог! – Воин оттолкнул Хоруги. – Не желаю больше слушать твои пустые слова, мне нужна только агония. Моли и бейся в истерике, подобно всем существам твоего вида.
Воин протянул руку, пространство
– Он достоин смерти? – Владыка Пламени обратился к воздуху, будто смотря на нечто незримое.
Воин, словно получив ответ, прижал храмовника своей облачённый в броню ногой, приподнял молот и со всей силы ударил в пол рядом с головой Хоруги. Тот от шока уже не мог издать ни звука, лишь выпятил глаза и скривил лицо, выражая ужас. Его сердце бешено забилось, казалось, вот-вот вырвется из груди, заливая все помещение кровью.
Воин надавил ногой на грудь ещё сильнее, желая выдавить из подчиненного больше эмоций, которых так жаждал. Жерла в его наплечниках начали искриться.
Господин склонился к храмовнику и провёл заострённым концом на стальных перчатках по его коже, разрезая её верхний слой. Затем, он спустился к пясти левой руки и просунул свой острый металлический палец прямо под кость, поддев её изнутри.
Храмовник залился стонами, забил ногами, головой и правой рукой по полу изо всех сил, оставляя на деревянном покрытии вмятины. Из левой руки стекла лужа крови, впитавшись в древесину.
Воин стоял, склонившись над искореженным телом; стоял, не двигаясь, не издавал ни звука. Его лица не было видно за шлемом, но было ясно, что он получает неимоверное удовольствие от происходящего.
Огонь в жерлах наплечников наконец воспылал, жар от него доносился и до старца, что изумленно наблюдал в стороне.
Воин снял с себя шлем, кинув его в сторону, встал в полный рост и поднял храмовника на уровень своего лица.
– Смотри мне в глаза! – рыкнул он.
Замученный уже еле держался в сознании, кажется, что он не отдавал отчёт о своих действиях и машинально выполнил требование господина.
Глаза того горели уже не гранатом, как раньше, а так, словно в его глазницах яркое обжигающее солнце.
Хоруги весь затрясся, словно в бреду, а лицо его перестало корчится, руки опустились, болтаясь в пространстве.
Но он не погиб, в груди ещё билось сердце.
Воин швырнул тушу на пол, медленно доковылял до неё, замахнулся молотом, вознеся его над головой, и ударил им прямо по голове Хоруги, чьи ошмётки вперемешку с мозгами моментально расплавились от раскалённой стали.
– Господин, это было волшебно! – подлизался Цервус.
Воин повернулся к нему лицом, поставил молот рядом с собой и хлопнул, снова издав противный лязг.
Тусклые свечи разом потухли. Лицо воина покрыл мрак, лишь глаза светились в темноте, приводя Цервуса в беспокойство.
– Говори, кто они были? – спокойно сказал господин.
Старец помялся и жутковато пробормотал:
– Я видел ауру обоих, да! В этом месте была лишь Кицунэ! Ее волосы, словно осенний листопад, лицо ангела, а тело-то какое!
– Не забывайся. Второй, кто он?