Арканум. Том 1
Шрифт:
Лиссандра старалась говорить очень тихо, чтобы никто, кроме Авитуса ее не услышал.
– Как этот культ связан с Патронисом?
– Они… – воспоминания давались Лиссандре с трудом. Она мысленно представляла массивную дверь, ведущую в мысли священника из скриптория, и пыталась открыть ее, не выпустив ни единой зацепки наружу, иначе ее собственные воспоминания попросту смешаются с чужими. – Они собирают артефакты, чтобы… подавить любое сопротивление. Им нужна власть над миром, но я не знаю зачем… Я чувствовала, что тот старик боялся этих культистов до смерти. Я больше не хочу об этом говорить…
Авитус и Лиссандра поднялись
Ветер почерствел и усилился, судно начало раскачиваться на волнах. Бывалым мореходам бывало ходить и в более сильные волнения, но Лиссандра переносила все с большим трудом. Она ухватилась руками за борт, склонившись к бьющимся волнам. Авитус стоял рядом с ней, размышляя о недавнем разговоре.
– Все думаешь, что нам теперь делать? – крякнула Лиссандра, не поднимая головы. Она отчаянно старалась сдерживать рвоту.
Авитус ударил ногой по палубе, яростно стиснув зубы:
– А что мы можем? Доложим властям? Единственный вариант вернуться, или предупредить кайзера Лунервейна.
– Но, Авитус, как мы подтвердим ему сказанное? – Перепугалась Лиссандра.
Авитус щелкал пальцами, нервно постукивая пяткой:
– В скриптории наверняка уже не осталось улик, ведь ты их раскрыла. Тем более, мы даже не знаем, можно ли доверять хоть кому-то. Вдруг влияние культа больше, чем мы можем представить?
– В Селеване наверняка есть портал в Аэтернум, мы бы могли вернуться и сами все проверить! – упомянула Лиссандра.
– Откуда тебе это известно? Впервые слышу о чем-то подобном. Вернее, это было-бы очень логично и удобно, вполне вероятно, что тайный портал может существовать.
– Может о людях я многого не знаю, но вот некоторые магические тайны… Многих вещей лучше вовсе не знать, меньше знаешь – крепче психика. – Лиссандра улыбнулась.
– В любом случае, нас всего двое, противостоять целой секте – самоубийство. Тем более, у нас есть дела, отказываться от которых нельзя.
Лиссандра привстала, стараясь больше ни на что не облокачиваться:
– Вроде привыкла, выдержу, если волны не увеличатся еще сильнее.
Как только Лиссандра это сказала, большая волна разбилась о нос баркентины, накренив ее. Кицунэ взвизгнула и рухнула на палубу, округлив глаза. Авитус усмехнулся и протянул ей руку. Лиссандра разозлилась от таких нелепых насмешек.
– Тебя это забавляет?
– Вполне. – кивнул Авитус, сдерживая очередной смешок.
Лиссандра поняла, что впервые видит его улыбку. Она тут же забыла про обиду и самостоятельно поднялась.
– Смейся-смейся, пока можешь, смертный!
Авитус закатил глаза.
Внезапно, в разговор вмешался капитан баркентины.
– Эй, ну как мои попутчики проводят время? Свыклись с волнами? Я очень люблю этот маршрут, он пролегает через южные берега Осамы, а столько там красот открывается – дух захватывает! Знаю даже парочку романтичных местечек, если желаете. – Гамблер нелепо прищурил один глаз.
– Ты чего это подмигиваешь мне? – возмутилась Лиссандра.
– О, что вы, кирия, я лишь хотел разрядить обстановку, наладить контакт между нами! – Гамблер сверкнул желтыми зубами.
Лиссандра нахмурилась, на этот раз она не притворялась, ее неприязнь была истинной. Авитус почувствовал это и решительно сменить тему:
– Гамблер, как давно ты выходишь в море?
Капитан усмехнулся, гордо откинув плечи.
– Так давно, что наизусть запомнил каждую скалу в проливе Врат! С раннего возраста мой отец затащил меня на свое судно, заставлял драить палубу и затягивать канаты. Помню, будто это было вчера, ох, как же я просился домой! Но! Однажды я взошел на мостик, сжав штурвал обеими руками, и ощутил прилив нескончаемой энергии! В лицо бил морской ветер, раскачивал отцовскую шхуну по волнам, буквально швырял ее, как собака старую кость, освежая лицо приятными солеными брызгами! Когда ты остаешься наедине со стихией – вот тогда просыпается дух морского волка! Настанет день, и я накоплю достаточно денег, чтобы больше не заниматься перевозкой грузов. Я починю шхуну покойного отца да уплыву на ней подальше от мирских сует, куда-нибудь на Малифицию.
Оптимизм Гамблера был таким искренним, словно у бедного юнца с горной грядой надежд. Неужели это заставляет его вставать по утрам? Дарит веру в будущее? – задумался Авитус. Он пытался вообразить, какого это, ведь безумная погоня мешала вообразить жизнь всецело. Что будет потом, когда Авитус узнает все (Если такое случится)? Возможно, думать об этом было слишком рано, ведь перед глазами был лишь… голод.
– Друг, ты в порядке? Ты как-то напрягся? – рассмеялся Гамблер, хлопая данмерионца по плечу. – Я пойду на мостик, а вы занимайтесь своими делами, только не скучайте.
Кицунэ пожала плечами и, облизав губы, попросила у Авитуса достать ей лесных ягод. Он вручил Лиссандре набитый мешок.
– Только особо не объедайся.
***
Наступила ночь. Авитус лежал на подвесной кровати, стараясь уснуть. Он не мог точно ответить спал ли вообще последние две недели. Бывало, что глаза начинали смыкаться, но потом перед глазами всплывало алое полотно. Оно источало омерзительный трупный запах, но жажда все росла.
Авитус поморщился на потолок, откуда проблескивали тусклые лунные лучи. Аэтернумец тяжело вздохнул, протер покрасневшие глаза, до него доносилась смесь запахов алкоголя с тухлой рыбой, и звонкий хохот. Среди голосов отчетливо пробивался тонкий смех Лиссандры – она веселилась вместе с матросами, играя в кости. На секунду Авитусу пришла мысль присоединиться к ним, но он сразу же отринул столь бессмысленную идею. Один глоток алкоголя мог ослабить его контроль (наверняка он не знал, но причины для страха были). Лучше побыть наедине с собой, расставить уже, наконец, приоритеты.
Жизнь продолжалась, но идти по прежнему пути Авитус не мог. Обыденность отныне казалась детской сказкой, не способной воплотиться в действительность. Возможно, это путешествие все изменит, может, это шанс найти новую судьбу, новых друзей, врагов. Одно Авитус знал точно: в горле что-то тянуло, завывало, иногда огрызалось. Это было не к добру, ведь с каждым днем Авитус начинал все чаще задумываться об ужасных вещах. Эти ужасные вещи заставляли его бессонно ожидать неотвратимый рассвет, надеясь протянуть до него в здравомыслии.