Арлекин
Шрифт:
Это было что-то новенькое, поскольку я знала, что Эдуард скрывал свою настоящую личность от своей новой семьи. Я не была уверена в том, что ощущала по поводу того, что Питер или кто-то еще был в курсе. Они знали лишь его образ, отчасти легальный, но не знали, кто такой Эдуард на самом деле, по крайней мере так было до сих пор.
Я посмотрела на часы, которые были частью моего наряда. Я быстро сосчитала в уме и сказала:
–Разве тебе не пора собираться на занятия каратэ?
–В школе самбо ремонт, - ответил он.
Я бы еще спросила, какого черта он берет трубку в своей комнате,
–Я победил на турнире по каратэ в прошлую субботу, - похвастался он.
–Мои поздравления, - отозвалась я.
–Это конечно не настоящая борьба, не так, как у тебя и Эдуарда, но тоже очень ничего.
–Я никогда не получала первого места ни по одному виду боевых искусств, Питер. Ты просто молодец.
–Но ведь у тебя черный пояс, по дзюдо, правильно?
–Да.
–И ты учишь других боевым искусствам, да?
–Да., но…
–Турнир - это лишь детская забава, я это понимаю, Эдуард говорит, что я должен дорасти хотя бы до воинской службы, чтобы он начал меня учить чему-то реальному.
Мне не нравился сам факт, что он это говорит.
–До восемнадцати, не так ли?
–Да, - вздохнул он тяжело.
– Еще целых два года.
Он сказал это так, будто два года - вечность. Я думаю, что для шестнадцати это действительно так.
Я хотела бы рассказать ему, что есть и другая жизнь, не связанная с насилием, борьбой оружием. Я хотела сказать ему, что ему не обязательно идти по стопам своего отчима, но не смогла. Это было не мое дело, чтобы так говорить, к тому же Питер не стал бы меня слушать. Я была в том же бизнесе, что и его «отец», значит, не мне было судить.
–Тэд там?
–Анита, - сказал он с упреком в голосе, - я знаю его настоящее имя.
–Да, но ты прав, я никогда не должна говорить «Эдуард», звоня на этот номер. Только Тэд и никак больше. Я практикуюсь.
Он снова засмеялся. Я не считала себя настолько забавной.
–Тэд тут.
Я опять услышала шорох ткани.
–Хоть в восемь утра мы и не в школе, мама и Тэд, должно быть, еще в кровати.
Он, наверное, переворачивался, чтобы взглянуть на часы.
–Я не хотела звонить вам так рано, - сказала я.
– Я потом перезвоню.
Его голос был спокойным.
–Что случилось, Анита? Ты кажешься какой-то взвинченной.
Замечательно, я настолько не владела собой, что даже не смогла провести какого-то мальчишку. Правда была в том, что я не хотела позвать Эдуарда, чтобы охотиться на монстров, я хотела его зазвать охотиться на монстров, чтобы он оставил свою семью. Эдуард имел дурную привычку по жизни искать приключений на свою задницу. Он жил для того, чтобы совершенствоваться в скорости, ловкости, скупости, чтобы быть более ловким и быстрым, чем монстры, на которых он охотился. Когда он встретил Донну, у него появились и другие поводы для жизни. Я не была уверена, что он когда-нибудь дойдет с ней до конца, но он был единственным отцом этим детям и любимым мужем для Донны. Ее первый муж был убит оборотнем. Восьмилетний Питер поднял винтовку отца и прикончил раненого монстра. Он спас семью, в то время, как тело отца все еще корчилось в предсмертных
–Анита, Анита, ты все еще там?
–Да, да, Питер, я здесь.
–Ты какая-то странная, можно сказать, напуганная.
Иногда Питер был чертовски проницательным.
–Я только… - О черт, то, что я могла ему сказать, устроит ли его?
– Не буди Эдуарда, пусть спит.
–Не совсем верно, я слышу это по твоему голосу. Ты звонишь, потому что ты в беде, да?
– спросил он.
–Я не в беде, - ответила я, про себя добавив «пока что».
Тишина на том конце провода давала услышать, как бьется его сердце.
–Ты обманываешь меня.
– Тон его был совершенно обличительным.
–Хорошо, это чертовски плохо, чтобы говорить об этом, - ответила я, уклоняясь от правды. Хорошо, врала, как шоколад с тремя видами орехов, но это не была полностью ложь.
–Слово даешь, четное слово?
– спросил он очень серьезным тоном.
– Скажи мне, что ты позвонила не для того, чтобы найти поддержку Эдуарда в решении какой-то очередной проблемы с монстрами.
Вот дерьмо.
–Ты знаешь, что ты настоящая заноза в заднице?
– спросила я.
–Мне шестнадцать. Я по определению заноза в заднице, по крайней мере по мнению моей мамы. Дай мне слово что ты мне не лжешь, и я поверю тебе. Дай мне слово, и я буду верить всему, чтобы ты ни сказала, повешу трубку, и ты сможешь вернуться к своему «я не в полной заднице».
–Черт побери, Питер.
–Ты не дашь мне такого слова, да?
– его голос был даже удивленным будто он не верил, что я ему не поддамся.
–Нет, не дам.
–Эдуард сказал мне, что ты не станешь так поступать, но я ему не поверил. И вот сейчас ты действительно не даешь мне слово?
–Нет, - ответила я.
– Теперь доволен?
–Да, - сказал он, хотя голос его больше не казался счастливым.
– Скажи мне правду. Почему тебе нужна помощь Эдуарда?
–Я буду говорить с Эдуардом, но тебе я ничего не скажу об этом.
–Я не ребенок, Анита.
–Я знаю это.
–Но обращаешься со мной, как с ребенком, - ответил он.
Я вздохнула.
–Я не считаю тебя ребенком, но ты ребенок, Питер. Ты взрослый для шестнадцати, но мне бы очень хотелось скрыть часть потустороннего дерьма от тебя, пока ты не дорастешь хотя бы до восемнадцати. Если Эдуард потом захочет поделиться всем этим с тобой, ради Бога.
–Ты тоже могла бы со мной поделиться, Анита. Если я спрошу его напрямую, он мне расскажет.
Я очень надеялась, что он заблуждается, но в глубине души понимала, что он прав.
–Если Эдуард захочет, чтобы ты знал, он расскажет тебе, Питер. Но я не буду тебе этого говорить и точка.
–Это настолько плохо?
– спросил он, и я услышала первую нотку беспокойства.
Снова дерьмово. Я никак не могла выиграть этот спор. Последнее время мы часто беседовали, и всегда было чувство, что я говорю в пустоту.
– Вот теперь позови Эдуарда, Питер.