Арлекин

Гамильтон Лорел

Он встал на колени у моих ног и даже не среагировал на то, что я была голой. Или охрана объяснила ему проблему, или он мог все это почувствовать сам. Его лицо потихоньку начало светлеть, обретая то выражение любопытства, которое обычно было для него свойственно, заполняя золото его глаз. Он протянул руку ко мне, и львица пошла к нему. Все трое моих призрачных животных заплясали у самой поверхности. Все, как один, они ждали, чтобы рвануться первым на запах чьей-либо кожи. Но это не могло длиться долго, мое тело выбрало бы кого-то одного в конечном счете.

Тигр задвигался, но не было тигра, который мог бы позвать его своим запахом. Другие отвлекали меня, удерживая моих животных, пытающихся

вырваться на поверхность, будто играя в оркестре, где я была дирижером.

Я ждала, что тигр попытается воспользоваться тем, что троих моих животных отвлекли, и рванет вперед, но он ждал. Волк, лев, леопард: трое мужчин настолько плотно прикрывали меня своими телами, касались моей голой кожи, окутывали меня противоречивыми ароматами, что тигр просто ждал. И тогда случилось то, чего никогда не было прежде с моими животными, тигр начал таять, как чеширский кот-переросток. Я откинулась назад на руках Натаниэла и Ричарда, с Тревисом, все еще стоящим у моих ног. Тревис был близко, но не настолько, как остальные. Это была моя ошибка. Исчезновение тигра заставило меня поставить под удар мою охрану. Очень большая ошибка. Леопард и волк крутились вокруг друг друга. Львица увидела, что у нее есть шанс, и рванула по тоннелю наружу. Леопард и волк все еще были заняты друг другом. Львице было на них наплевать. Она хотела стать настоящей.

Ричард передвинул свое запястье к моему лицу, но было уже поздно для таких простых мер. Львица заполняла мое тело, будто ограждая меня стеной. Было такое чувство, будто легковушка врезалась в меня изнутри. Удар оторвал меня от пола и вырвал из рук моих спасителей. Мое тело вдавилось в пол, и они постарались смягчить удар, как могли. Львица старалась изменить мое тело под свое, что было у меня внутри. Больше не было комнаты вокруг. Я была слишком маленькой. Львица была поймана в ловушку моего тела, маленькую и темную. Она отреагировала, как любое дикое животное, она попыталась разрушить капкан. Она пыталась процарапать и прогрызть себе путь. Проблема была в том, что она пыталась вырваться их моего тела.

Я вопила, в то время, как мои мышцы пытались оторваться от костей. Ты забываешь об этом, пока оно не случится снова. Думай о том, что этого не может быть, она не может этого сделать, не может причинить тебе вреда.

Вес тела придавил меня к полу, рука прижимала мои запястья. Кто-то придавил нижнюю часть моего тела. Я открыла глаза и увидела Тревиса на мне. Львица зарычала от досады, ведь она уже видела его раньше. Он ей не понравился. Она его не хотела. Тревис, сидя на мне, попытался взять в ладони мое лицо, чтобы повернуть его к своему, но львица была слишком близко к поверхности, и мы сошлись в одном мнении. Тревис был слаб. Мы его не хотели.

Я укусила его, погружая зубы в его запястье. Львица хотела его отогнать, и я тоже, но момент, когда мой рот наполнился вкусом крови, я поняла, что передо мной лев. Я могла чувствовать зверя Тревиса в его крови, и этого хватило. Я искала его через поток крови, льющейся в мое горло, чтобы втолкнуть в его тело моего льва. Я дала львице то, чего она хотела. Я дала ей тело, которое было материальным. Львица вылилась из меня с потоком силы и жара, который обжигал мою кожу. Я кричала, и Тревис кричал вместе со мной.

Прошла всего лишь минута, как Тревис коснулся меня, и в следующую секунду он буквально взорвался фонтаном кожи, мяса и чего-то густого, растекшегося по мне. Лев навис надо мной, встряхивая своей большой гривой, в нерешительности, поскольку даже в этом облике он все еще оставался тем, кем был. Он издал звук средний между рыком и стоном и упал возле меня. А я лежала там, ощущая, как разрывается от боли мое тело, от кончиков пальцев ног до корней волос. Боже, что-то я реально повредила,

но боль медленно оставляла меня. Поскольку боль отступила, я наконец обратила внимание, что покрыта теплой, полупрозрачной жидкостью, которую оборотни теряют вместо крови при трансформации. Судя по ней изменение было очень крупным и быстрым. Я отдала своего зверя Тревису, и даже при этом, я понимала, что это был не его зверь, я помнила, как моя львица долю секунды тянулась в его тело. Боль совсем исчезла, так что я смогла думать о чем-то еще кроме нее, и первой же мыслью было, что когда моего зверя принял Хэвен, он не был так ослаблен трансформацией. Черт, Натаниэл, Мика, даже Клэй и Грэхем не перекидывались так ярко, как Тревис. Он был очень слаб. А мне нужен был кто-то сильный.

Тут у меня появился новый повод для беспокойства, потому что волчица решила, что у нее тоже есть шанс. Она ворвалась к самой поверхности. У меня хватило времени лишь сказать «Волк» до того, как она поглотила меня, и я снова начала корчиться на полу.

Я потянулась, и Ричард был там. Он обернул свои руки вокруг меня, слегка сдавив их, в то время, как мое тело пыталось распасться на части. Он держал мое лицо одной своей рукой. Он взывал к своему зверю. Его сила споткнулась, и моя кровь закипела. Я вопила, пытаясь сказать ему, чтобы он прекратил. Он наклонился и поцеловал меня, в то время, как его сила соединилась с моей, чтобы медленно сварить меня заживо. Я хотела отдать ему моего волка, но не смогла. Мой зверь не мог перевесить его силу.

Его сила начала вбивать моего зверя обратно в меня, как кипящую от лесного пожара воду. Это работало, но я чувствовала, как моя кожа светится и дымится, пока он сдерживает моего зверя. Он тащил его в глубь меня. Он волок его изо всех сил, и оно уходило, хныча. Я скулила вместе с ним, потому что было такое чувство, будто эта сила спалила мое тело. Я попробовала посмотреть вниз, вдоль своего тела, и все кругом поплыло в цветных бликах и приступах тошноты. Я видела, как Ричард загонял зверя в других, но никогда бы не подумала, насколько это больно.

Когда мой взгляд просветлел, Ричард улыбнулся мне. Он выглядел счастливым.

–Я не был уверен, что это сработает, - сказал он, и в его голосе было напряжение, будто ему все это тоже стоило немалых сил.

Я прошептала сорванным от крика голосом:

–Это было больно.

Его улыбка померкла, но у меня не было времени, чтобы беречь его чувства, потому что леопард рванул из меня наружу, пытаясь разорвать мою кожу изнутри.

Руки Натаниэла нашли меня, но Мика забрал меня у него. Мика обернулся руками вокруг меня, прижав к себе. Мой леопард знал его, знал его запах и его вкус. Энергия накрыла его, как волна горячего дыхания. Сила хлынула на его человеческое тело, и мех последовал за ней, выворачивая его кожу, как рубашку. Мика обладал одним из самых плавных изменений, которые я когда-либо видела. Только Химера менялся легче и быстрее, чем он.

Я так и осталась прижатой к его животу. Прижатой к телу полу-человека, полу-леопарда. У Трэвиса было только две формы: человек и лев. Любой оборотень в комнате имел три: человек, полу-человек полу-животное, и животное. Когда-то я считала, что никто не может принять промежуточную форму, но я слишком много времени стала проводить в обществе довольно сильных оборотней. Теперь я знаю, что такая неспособность характерна только для слабых. Я позволила Мике держать меня, но я была слишком слаба, чтобы удерживать его вес. Он положил меня аккуратно на пол и лег в стороне возле меня, приподнявшись на одном локте. Я смерила взглядом его черно-полосатое лицо, странно изящное соединение человеческого лица и кошачьей морды. Его глаза смотрелись на этом лица, как дома. И горели они заботой Мики обо мне.