Армагеддон. 1453
Шрифт:
Болт отбросил пирата назад, его рука с мечом ударила в лицо второму. Оба растянулись на причале. Грант между тем вставил в уключину одно весло и сейчас сражался с другим. Григорий бросил арбалет, схватил второе весло и упер его в причал. Сильный толчок, и их начало подхватывать течение. Между суденышком и преследователями протянулась полоска воды.
В мачту вонзилась стрела. Вставив весло в уключину, Григорий крикнул: «Греби!» и нагнулся за арбалетом.
Станко видел, как его мечта о турецком золоте взорвалась в погребе. Потом убегала от него по переулку. А сейчас она уплывала в лодке, навсегда уходила из его рук. Если только…
Он перескочил через
Григорий обернулся на громкий всплеск и увидел в воде пиратского вожака. В три сильных гребка тот добрался до лодки. Когда ухватился за борт, суденышко качнулось, и Григорию показалось, что сейчас они перевернутся. Чтобы выровнять лодку, ему пришлось отскочить назад. Но теперь он мог лишь беспомощно смотреть, как пират, воспользовавшись противовесом, переваливается через фальшборт. Лунный свет блестел на зазубренном куске стекла, который все еще торчал из шеи мужчины. «Почему эта штука не убила мерзавца?» – подумал Григорий, вытаскивая кинжал и дожидаясь удачного момента, чтобы закончить дело.
Станко уже был наполовину в лодке, когда лопасть весла, вынутого из уключины, дернулась вперед. Не в лицо пирата. Не в пальцы, сжатые на дереве. А прямо в стекло, торчащее из шеи.
– А это тебе за проклятого «германца»! – крикнул Джон Грант.
Удивительно, что пират прожил так долго. Осколку было достаточно чуть дернуться, чтобы вскрыть артерию, так близко он воткнулся. Мгновение Станко выглядел так, будто хотел что-то сказать. Но не сказал. Только разжал пальцы и медленно сполз в покрасневшую воду.
Григорий был не настолько потрясен, чтобы застыть на месте. Он тут же прыгнул вперед, чтобы заново уравновесить лодку. Когда наконец схватил и зарядил арбалет, стрелять уже не пришлось. Пятеро оставшихся на причале пиратов опустили оружие и не выражали желания пуститься вплавь. Они просто стояли и смотрели на плавающее в воде тело их бывшего вожака.
Сев на весла, Григорий и Грант провели скиф между плотно пришвартованных рыбацких лодок. Вскоре суденышки остались позади, и скиф направился к беспокойным водам на краю гавани. Когда холмистый остров перестал прикрывать их, сзади подул ветер, раскачивая лодку. Мужчины без слов подняли парус, и Григорий с облегчением увидел, что Грант явно знает об этом деле больше его самого. На самом деле вскоре Григорий оставил Гранта одного управляться с парусом и, обнаружив, что у него немного дрожат ноги, уселся на палубу.
Что-то ткнулось ему в бедро. Григорий протянул руку и нащупал древко арбалетного болта, торчащего из сумки шотландца. Он выдернул болт. Стальной наконечник был красным от засохшей крови, но внимание Григория привлекло оперение. Не тонкие деревянные пластинки, вставленные в прорезанные канавки, как обычно. Это оперение было сделано из настоящих перьев – цапли, подумал он, судя по серо-голубым кончикам. Перья нужно было сажать на клей, а спираль, которая вращала болт в полете, требовала ловких пальцев и хорошего глазомера. Григорий знал это, поскольку сам делал такой болт перед началом кампаний и приберегал для особого выстрела. У него редко находилось время сделать несколько и, истратив болт, Григорий обращался к его простым собратьям с деревянным оперением. Вряд ли у какого-то пирата хватит терпения и навыков для такой работы.
Он вздрогнул, обернулся… но Корчула уже скрылась в ночи. Как и стрелок, которого, подумал Григорий, они должны поблагодарить за свое спасение.
Глава 7
Встреча
Джон Грант стоял у леера и занимался тем же, что и большинство людей на бору: пытался разогнать молитвой туман, приковавший их к месту на три дня. Дыхание Цирцеи, так его называли. Выдох колдуньи ослеплял суда, заманивая их на скалы.
Джон облизал губы, как всегда желая чего-то покрепче вина, доставшегося ему во время трехнедельного путешествия – на скифе, рыбачьей лодке, а потом на этой каракке – с Корчулы. Спиртное покрепче могло заполнить пустоту, которую он ощущал внутри, когда задумывался, чего от него хотят. Грант был хорошим инженером, работал с камнем, мог возводить и разрушать, а мог прокладывать галереи не хуже крота. Мог он пользоваться и мечом, если придется. Однако его жизнь спасли ради совсем другого знания, которым он, по слухам, обладал.
Злость пришла вместе со страхом. Это знание относилось к древнему орудию войны. Оно не раз спасало Константинополь от мусульманских армий. Но его изобрели греки, оно даже носило их имя. Так почему во имя сморщенных яиц Папы его должен заново открывать шотландец?
Грант вздохнул. Как и пиратам, новому покровителю Гранта требовалось его химическое искусство. Как и при перегонке фруктов или ячменя, для достижения нужного результата требуется смешать компоненты в точной пропорции. И именно пропорция компонентов была утеряна. Формула. Говорили, что ангел прошептал ее на ухо Константину, первому императору города, в честь которого тот получил свое имя.
– Прошепчи ее мне, – пробормотал Грант.
Он прикрыл глаза и сделал то, что делал очень редко и очень мало с тех пор, как покинул дом. Начал молиться. «Господи, милостивый и справедливый, если на то будет воля Твоя, сними накипь с глаз недостойного слуги Твоего. Помоги ему увидеть».
Склонив голову, закрыв глаза, Грант стоял в молчаливой задумчивости. Пока кто-то не подошел к лееру и не заговорил.
– Наконец-то, – произнес Григорий.
Грант открыл глаза. Казалось, будто Цирцея, выдохнувшая туман, теперь вбирает его в себя. Столбы солнечного света били сквозь него в зимне-синее море, а впереди, всего в четверти лиги, возвышался холмистый остров. Судно шло прямо к нему, стремясь к гавани, которая походила на буковый лес зимой: мачты бесчисленных судов торчали голыми деревьями.
Григорий воскликнул:
– Наш Командир даже лучше, чем мы думали. Ибо вот место, куда мы добирались, прямо перед нами.
Грант обернулся к нему:
– Ты так и не сказал мне, где будет встреча.
– Разве? – улыбнулся его спутник и указал вперед. – Там.
– Ладно. И как называется этот остров?
– Хиос.
– Что? Хиос? – воодушевился Грант.
Григорий вновь улыбнулся.
– Тебя радует наша цель?
Грант сглотнул, кивнул:
– Никогда еще на молитву недостойного грешника не отвечали так быстро. Ибо если я займусь тем, что, как вы считаете, я могу сделать, мне понадобится сосновая смола. А самую лучшую, самую устойчивую делают из Pinus halepensis.
Он улыбнулся, увидев, как Григорий мотает головой.
– Тебе она известна как алеппская сосна, – добавил Грант и указал вперед. – А этот остров сплошь покрыт ими.
– Что ж, тогда и я доволен, – ответил Григорий. – Я беспокоился, что мой командир уже отплыл отсюда. Но он еще здесь – вон на самой большой каракке флаг Джованни Джустиниани Лонго. Давай отправимся прямо к нему. Ты получишь свою смолу, а я потребую свое золото. – Он похлопал шотландца по спине. – И пусть новый год принесет тебе такие же ответы на все твои молитвы.