Армагеддон. Трилогия
Шрифт:
— Да они сами уедут. Мы взлетим, и они сразу уедут.
— На будущее не повредит.
Гумилеву было немного стыдно перед майором. Магдоу был с ними честен, старался помочь… Вот и об агентах собрался «позаботиться» а ведь не знает того, что никакого будущего уже не будет. И если «Сикорский» все же вернется на базу много позже назначенного срока, сюда приедут не эти два агента-нюхача, а серьезные люди с большим количеством звезд на погонах. Впрочем, об этом Андрей пока не хотел и думать. Сначала надо добраться до Зоны 51.
— Андрей Львович, давайте в кабину! — крикнул Решетников. Огромный четырехлопастный винт, раскручиваемый двумя двигателями «Дженерал электрик», начал
Гумилев поспешно пожал руку Магдоу и побежал к вертолету. Забравшись в кабину, он сел в подрагивающее кресло второго пилота и надел шлем. Панель управления перемигивалась огоньками, сияли жидкокристаллические дисплеи. На текущий момент все это являлось епархией Константина Кирилловича, а Гумилеву предназначалось командовать скорострельными автоматическими пушками и прочей оборонительно-наступательной машинерией.
Санич задвинул дверь грузопассажирского салона. Вертолет задрожал сильнее и стал подниматься. Внизу остались трепещущие от поднятого ветра палатки, ряд грузовиков и джипов, уцелевший «тигр» чуть поодаль, разинувшие рты солдаты и машущий рукой майор Магдоу. У своей приземистой черной автомашины торчали федеральные агенты Маккормик и Ковальски; длинные полы их плащей развевались, словно у вампиров.
Развернувшись, «Сикорский» полетел в сторону периметра, постепенно набирая крейсерскую скорость в триста километров в час. Все молчали, глядя через большие окна на расстилающуюся внизу утреннюю зелень. Внезапно Грищенко сказал:
— Что мы, словно на похороны? И запел:
Главное, ребята, Сердцем не стареть, Песню, что придумали, До конца допеть. В дальний путь собрались мы, А в этот край таежный Только самолетом Можно долететь.Гумилев обернулся и вместе со всеми подхватил:
А ты улетающий вдаль самолет В сердце своем сбереги, Под крылом самолета о чем-то поет Зеленое море тайги.Дальше вступил Решетников, очень в тему, так как управлял машиной:
Летчик над тайгою Точный курс найдет, Прямо на поляну Посадит самолет. Выйдет в незнакомый мир, Ступая по-хозяйски, В общем-то зеленый Молодой народ.И бойцы снова грянули припев. Пели все, даже Вессенберг, который раскрывал рот нешироко и стеснительно, как обычно делают люди, плохо знающие текст. И Гумилеву стало радостно оттого, что рядом с ним эта команда. Константин Кириллович Решетников, полковник, совсем не похожий на полковника при ближайшем рассмотрении. Верный и надежный Олег Санич, старый добрый Робокоп. Грищенко, с которым они шастали бок о бок по Баракам Ада, разыскивая пропавшую Еву и отбиваясь от диких морлоков. Оксана Иванова, похожая на задорного пацаненка. Сосредоточенный Нестор Тарасов, загадочно исчезнувший и загадочно возвратившийся, победитель робота-людоеда. Володя Лобачевский и Антоша Миллере, чем-то неуловимо схожие между собой, хотя на первый взгляд абсолютно разные.
Пропели последнюю строчку припева, и Решетников доложил:
— Периметр прошли. Мы уже на Закрытой Территории, но на самом ее краешке. Может, сядем, пока не поздно? Это была, конечно же, шутка.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
База Неллис
Строения базы Неллис, разбросанные на берегу ярко-белого высохшего озера Грум, были видны издалека. Вертолет летел уже пару часов, и время запланированного контакта с парнями Магдоу давно прошло. Что творилось сейчас в Твин Фоллз, Гумилев даже не мог себе представить. Академик Делиев, наверное, бегает по холлу отеля «Америтель Инн» и басом кричит: «Что я скажу Владимиру Владимировичу?!». Магдоу скорбит, полагая, что их все же сбили, а федеральные агенты Маккормик и Ковальски торопливо строчат донесения своему руководству.
Когда Гумилев улетал из Москвы, он предупредил всех, чтобы в случае его исчезновения Марусе ничего не говорили. Папа в командировке, в Америке. Разумеется, по телевидению и в газетах сразу же начнут говорить о его пропаже, но и от этого Марусю должны были оградить. Потому что он обязан вернуться, вернуться во что бы то ни стало.
— Фигасе! — присвистнув, сказал Лобачевский. — Хорошо, что мы с ними не воевали.
— Не видал ты наших подобных объектов, — насмешливо заметил Грищенко. — Сказал бы: «Плохо, что мы с ними не воевали».
— Раздолье. Садись, куда хочешь, — повернувшись к Гумилеву, сказал Решетников.
Действительно, внизу простирались несколько взлетно-посадочных полос разной ширины и длины, вертолетная площадка, да и на ровном дне озера Грум «Сикорский» мог сесть без проблем.
— Идем вон туда, к тому… — начал было Гумилев, но тут заработал передатчик.
— Это база ВВС Неллис. Вызываю вертолет С-92, - сказал монотонный голос в наушниках. — Вызываю вертолет С-92.
В кабине вертолета все замерли.
— Я С-92, слушаю, — едва шевеля отчего-то моментально пересохшими губами, отозвался Решетников.
— С-92, немедленно садитесь на посадочную полосу. Ориентир — бензозаправщик. Вы его видите?
— Бензозаправщик вижу.
В самом деле, на широкой взлетно-посадочной полосе одиноко торчал бензозаправщик. Дальше стояли два больших «Боинга-737», а справа виднелась башня контрольно-диспетчерского пункта.
— Садитесь рядом с ним, ближе к административным зданиям, дальше от самолетов. В противном случае вы будете сбиты.
Решетников переглянулся с Гумилевым. Гумилев жестом показал, что нужно выполнять требования и садиться. Судя по манере ведения переговоров, в диспетчерской сидел не специалист по полетам, но расстрелять вертолет с земли при желании могли и дилетанты. Особенно имея под рукой весь арсенал военно-воздушной базы.
— Хорошо, — сказал Решетников, — мы садимся.
— После посадки не выходите из вертолета вплоть до особого распоряжения. К вам подъедет автомобиль.
— Роджер [16] , - кивнул Решетников, словно собеседник его мог увидеть.
16
«Роджер» — Вас понял» на летном слэнге