Армия возмездия (Они называют меня наемником - 6)
Шрифт:
"Если вернемся", - сделал он быструю мысленную поправку.
– Разрешите еще вопрос, сэр?
– Конечно.
Фрост поглядел на часы. Оставалось минут пятнадцать.
– Опять прошу прощения за бестактность... Наглазная повязка... Мы часто гадали, где вас ранило? И как?
– Однажды, - задумчиво сказал Фрост, - еще подростком, я отправился вместе с родителями на морские купания в Майами. Отец предупреждал: не заплывай далеко, в здешних водах шныряют акулы. Я, конечно же, не послушался, отмахал от берега ярдов триста. И вдруг, вообрази, появляется акулища.
– Большая белая?
– спросил явно читавший роман "Челюсти" Карр.
– Малая черная!
– расхохотался Фрост.
– Будь она большой белой, мы бы сейчас не разговаривали... Меч-рыба.
– А-а-а! Как у Хемингуэя!
Из чего явствовало, что "Старик и море" тоже были когда-то прочитаны капралом Карром.
– Вот-вот. Выныривает, гадина, откуда-то из глубины - и прямо ко мне. Я влево - и она влево. Я вправо - и она вправо. Я - к берегу, она, подлюжища, за мною следом.
Фрост выдержал театральную паузу и закончил:
– Я был очень проворным подростком, с отличной реакцией. Ускользал, увертывался, нырял, умудрился выбраться на мелководье. И тогда скотина, - в отместку, наверное, - взяла и выколола мне своим треклятым мечом левый глаз. Вот и вся печальная повесть.
Фрэнк, слушавший Фроста затаив дыхание, заподозрил подвох.
– Но в этом случае, сэр... Вы хотите сказать...
– Я хочу сказать: подъем - и в атаку!
– резко произнес наемник.
Он встал на ноги, вынул тяжелый пистолет с очень толстым стволом. Хлопнул выстрел, сигнальная ракета взвилась, ушла высоко в поднебесье, рассыпалась десятками пылающих искр.
Капитан щелкнул предохранителем CAR-15, перевел селектор на полуавтоматический огонь.
– За мной!
– заорал он во весь голос.
– Долой Рамона! Доло-о-о-ой!..
Глава одиннадцатая
Фрост бежал вперед, сквозь легкую рассветную дымку, а вокруг непрерывно гремели, рокотали, взлаивали штурмовые винтовки, автоматы, карабины, крупнокалиберные револьверы. Слово Sturm, вспомнил наемник, означает по-немецки "буря". Именно в этом и состоит подобная атака: штурм, ураганный натиск.
Люди капитана стремились к Женевьеве с двух сторон, и от морской базы, против которой сосредоточилось не менее сотни бойцов, уже доносился ответный огонь.
Городской гарнизон, спросонок не сразу понявший, в чем дело, уже подымался по тревоге. Пулеметные очереди начали полосовать воздух над мостовыми, заставляя наемников прижиматься к стенам зданий, нырять в подъезды, искать возможного укрытия.
– Не задерживаться!
– крикнул Фрост.
– Вперед, иначе они пойдут навстречу и сомнут нас!
Капитан продолжал мчаться во главе большого, непрерывно стрелявшего на ходу, отряда. Солдаты спешили, мчались во всю прыть, понимая, что на стороне противника большой численный перевес, и промедление смерти подобно.
– Долой Рамона-а-а!
С крыши ближайшего здания заговорил крупнокалиберный пулемет, а из-за угла высыпали защитники Женевьевы - то ли пехотинцы, то ли моряки, - Фрост не понял. Наемники попадали, залегли, начали отстреливаться, но против эдакой дряни, подумал Фрост, пытаясь попасть в пулеметчика и все время промахиваясь, много не навоюешь. Хоть бы у рамоновцев достало безрассудства пойти врукопашную - тогда, волей-неволей, убийственный огонь прекратится. Нельзя же, в самом-то деле, по своим палить...
Громкий удар и мгновенное шипение слева заставили Фроста покоситься, но сверху донесся удар еще более громкий.
Наемник повернул голову.
Пулеметное гнездо на крыше перестало существовать, обратилось клубком багрового пламени, окуталось настоящей тучей угольно-черного дыма...
Капрал Карр, оказывается, неплохо умел орудовать гранатометом!
– Отлично сработано, парень!
– заорал Фрост.
– Вперед, ребята!
Морская база - пирсы, казармы, склады, - располагалась вдали, на противоположном конце улицы, которую было бы уместней назвать проспектом. Красно-черное знамя коммунистического правительства развевалось, полоскалось, реяло на высоком флагштоке.
– Долой Рамона!
Стрельба набирала силу.
Над головами атакующих со свистом пролетела реактивная противотанковая граната. Фрост огляделся. Он уже потерял шестерых, а бой только начинался по-настоящему.
– Долой Рамона-а!
Сыпля очередями во все стороны, Фрост и его отборная группа бегом достигли стены, окружавшей базу. Принялись прыгать, подтягиваться, переваливаться на другую сторону. Рукопашная началась почти немедленно.
Наемник выпустил последние заряды, поспешно затолкал в CAR-16 новый рожок, изготовился. Начал выбивать нападающих коммунистов поодиночке, тщательно стараясь не зацепить кого-либо из своих случайным выстрелом. Руки работали почти независимо от сознания - сказывались долголетняя привычка, изобильный опыт, и отрешенность от любого мышления, наступающая в столь ожесточенной схватке.
Второй магазин тоже опустел.
Один из рамоновцев, вооруженный советским АК-47, чей неуклюжий, неудобный штык - единственная неудачная часть в безукоризненном автомате, подумал Фрост, - уже склонялся наперевес, попытался нанести капитану колющий удар в грудь. Отступив на полшага влево, наемник отразил выпад не стволом, как обычно поступают в подобных случаях, а движением приклада - личный прием Фроста, не раз выручавший в подобных обстоятельствах.
Встречный удар штыка угодил коммунисту под ложечку. Рамоновский боец переломился пополам, повернулся на месте и повалился наземь, Фрост опять ринулся вперед.
Самый ожесточенный бой шел у подножия высокой, довольно узкой башни, чью вершину венчал флагшток с черно-красным зловещим стягом. Наемник торопился к башне, расчетливо и метко выпуская оставшиеся пули, экономя их по возможности, отбиваясь штыком и прикладом, если позволяли обстоятельства.
Дюжина лично отобранных капитаном людей дралась подле башни против серьезно превосходившего численностью неприятеля.
Фрост видел, как лихо работал винтовкой и тяжелыми армейскими ботинками один из тиммонсовских англичан - солдат, за плечами которого были Родезия, Конго, Мозамбик, Латинская Америка...