Аромат теней
Шрифт:
– Просто научиться оставаться в живых, – мягко сказал Майках и отложил щетку. – Если у тебя этого не получится, мы никогда не узнаем, на что ты способна.
– И ты собираешься научить меня?
– Да, – кивнул он, – я и все остальные. Мы научим тебя быть такой, какой ты рождена быть. Мы познакомим тебя с путями Зодиака, в особенности с путями Стрельца, и с наследством твоей матери.
Наследство звезд и супергероев, Я взглянула в зеркало на законченный продукт, на внешность, постепенно возникавшую в течение последних десяти минут. На меня смотрели широко раскрытые
– Удивительно!
Майках довольно улыбнулся. – Мы нашли в твоей квартире несколько крупных снимков Оливии. У тебя настоящий талант, поэтому мы смогли поспроизвести ее вплоть до мельчайших деталей. – Он сунул руку в карман лабораторного халата и достал снимок, который я в ту ночь принесла с собой в номер мотеля. – Видишь?
Я держала снимок перед собой, внимательно его разглядывая, потом посмотрела в зеркало. Никакой заметной разницы. Я нахмурилась. Но я-то по крайней мере должна различать нас?
– Как же она счастлива, – заметил Майках, указывая на единственное отличие.
– Ее же фотографируют, – ответила я.
Но это не так. Это просто Оливия. Да, счастливая, И еще открытая, доверчивая. Невинная.
– Я больше похожа на Оливию, чем сама Оливия, – Заявила я.
– Конечно, – согласился он, осторожно кивая. – При Делании обманешь самого Ксавье.
Я вздохнула. Разве у меня есть выбор? Я хочу возвратить свое тело, свое лицо, хотя бы для того, чтобы у меня не было таких надутых губок, когда я хмурюсь. Но ведь я не могу просить Майкаха вернуть все назад – после того как была мертва в течение недели. Теперь другая личность будет именно другой, но вряд ли станет усовершенствованием.
«Оставаться в живых, – с сомнением подумала я. – Выжить». Чтобы сделать это, я должна убедить весь мир в том, что я Оливия Арчер. Частью сознания я решала, насколько тяжело это будет. Оливия ходила по магазинам, она поздно завтракала, председательствовала на многочисленных балах и благотворительных ужинах, а ночами – когда ее никто не видел – вела нелегальные вебсайты. Но эту часть, вероятно, я могу пропустить.
Но что самое трудное в том, чтобы быть Оливией? Могу ли я позволить себе стать такой же мягкой, не считая при этом себя слабой? Быть такой же уязвимой, не, мысля как – жертва? – Такой же покладистой, но не бесхарактерной? Меня заставляли задуматься не поступки Оливии. Нет – останавливала ее полная беззащитность.
Я поджала губы и смотрела, как напротив меня поджимает губы Оливия. «Так вот как она делала это», – подумала я и улыбнулась. Ее рот – мой рот, поскольку он теперь стал моим, – чуть изогнулся, выглядя при этом невероятно соблазнительным на этом лице в форме сердца. Я взглянула на Майкаха, который наблюдал за мной, ожидая решения.
– Ты очень хорошо поработал.
Он принял комплимент за согласие, за принятие ситуации – так оно и было. И широко улыбнулся в ответ.
– Спасибо, Оливия. Оливия.
Я – Оливия. Я набрала полную грудь воздуха, потом медленно выдохнула, пока в легких его совсем не осталось. Может быть, так, через меня, Оливия продолжит жить. Эта мысль мне понравилась. Это самое малое что я могу для нее сделать – и сейчас единственное. Так я по крайней мере чувствую себя менее беспомощной, а это уже кое-что. А со всем остальным придется справляться по мере встречи.
– Можешь позвать моего отца.
Майках протянул руку и осторожно помог мне встать, так что мы на короткое время оказались лицом к лицу.
– Да, – наконец объявил он. – Думаю, ты готова к этому. Чудесное выздоровление. Твой отец будет очень доволен.
«Тогда это первый случай, когда он будет доволен мной», – подумала я, но вслух не произнесла. Не этого от меня ждал Майках. Этого бы не сказала Оливия.
– Я так рада, – проворковала я, вслушиваясь в свои слова: насколько искренне они звучат.
Майках помог мне снова лечь и сразу направился к двери. Наверно, он опасался, что я передумаю.
– Сейчас вернусь.
Я откинулась на подушку и ждала. Пыталась убедить себя в том, что у каждого супергероя двойная жизнь. Например, Супермен и Кларк Кент. А Чудо-женщина была скромной секретаршей, когда не набрасывала на плохих парней свое лассо, заставляющее говорить правду. Были и другие, конечно, и я стала размышлять, сколько из этих историй, описанных в комиксах, предмет авторского вымысла, воображения, а сколько проникло сквозь тонкую паутину реальности, отделяющую мир Тульпы от нашего. Мое собственное существование, это. использование в качестве маскировки мертвой сестры, носит все признаки вымысла.
Я Джоанна, которая умерла.
И я Оливия, которая тоже умерла.
Я также моя собственная мать, которая рисковала жизнью такими способами, которые мне еще предстоит раскрыть, чтобы оставаться в безопасности. Но если это правда, то я также и он. Этот человек – Тульпа. Существо настолько злое, что он одновременно уничтожил меня и сохранил мне жизнь.
– Я тебя убью. – Эти слова гулко прозвучали в больничной палате. И в них я узнала в себе Тульпу. Но мне понравилась эта клятва, и я повторила ее. – Я убью тебя за то, что ты сделал с моей сестрой. И с моей матерью.
И за то, что осталось от меня.
Звуки моей клятвы еще звучали, а я откинулась на подушку и стала ждать, когда войдет человек, который одновременно был и не был моим отцом. И когда он наконец вошел, я приветливо улыбнулась ему.
11
Меня похоронили в холодный ветреный январский день. Я смотрела репортаж местного телеканала в прямом эфире – официально я еще только выздоравливаю, – а в это время женщина-косметолог делала мое здоровое лицо подобающе бледным. В гробу должна была лежать Оливия, она и так там лежит. Я не просила об этой замене, но ни Майках, ни Уоррен меня не спрашивали. Голос репортера казался мне непристойно оживленным; перечислялись политики штата Невада, известные шоумены, деловые партнеры Ксавье; все они выстроились в ряд, чтобы проявить уважение к женщине, с которой большинство не было знакомо. Даже для такого непостоянного и утомленного города это большая новость. Должна признаться, все это напоминало какую-то подростковую фантазию:. я наблюдаю, как оплакивают мой уход; слышу, как говорят, насколько меня будет не хватать.