Арсен Люпен против Херлока Шолмса
Шрифт:
— Какое письмо?
— Оно было пришпилено к билету.
— Покажите.
— Так ведь оно тоже было в украденном секретере!
— Найдите его.
Письмо предъявил как раз Арсен Люпен. В заметке, помещенной в «Эко де Франс» (имеющей честь быть официальным органом Арсена Люпена, чьим основным акционером он, по слухам, являлся), говорилось, что адвокату и консультанту нашего героя мэтру Детинану было передано письмо, написанное майором Бесси и адресованное лично Арсену Люпену.
Ну и анекдот: Арсен Люпен нанял адвоката! Арсен Люпен, согласно общепринятому порядку, поручает вести свои дела одному из блюстителей закона!
Журналисты кинулись к мэтру Детинану, влиятельному депутату от радикалов, человеку кристально честному, любителю парадоксов, с тонким, слегка скептическим складом ума.
Мэтр Детинан не имел еще удовольствия увидеться с Арсеном Люпеном, о чем весьма сожалеет, тем не менее действительно получил от него указания и, тронутый оказанной ему честью, собирается успешно защищать права своего клиента. Адвокат раскрыл только что заведенное дело и без обиняков предъявил письмо майора. Оно и впрямь доказывало факт передачи билета другому лицу, однако не содержало имени нового владельца. Там фигурировали лишь слова «Мой дорогой друг».
— «Мой дорогой друг» — не кто иной, как я, — утверждал Арсен Люпен в записке, приложенной к письму майора. И наилучшее доказательство этому, что письмо у меня.
Туча репортеров перекочевала к господину Жербуа, который только и смог, что повторить те же самые слова:
— «Мой дорогой друг» — не кто иной, как я. Арсен Люпен украл письмо майора вместе с лотерейным билетом.
— Пусть докажет! — отвечал Люпен журналистам.
— Но ведь это он украл секретер! — восклицал господин Жербуа перед теми же самыми журналистами.
А Люпен возражал:
— Пусть докажет!
Очаровательный, занимательный спектакль этот публичный поединок двух обладателей лотерейного билета номер 514, серия 23! Снующие туда-сюда репортеры, хладнокровное самообладание Арсена Люпена и волнение бедного господина Жербуа.
Все газеты были полны причитаний этого несчастного человека. С трогательной прямотой повествовал он о своей беде.
«Вы только подумайте, господа, ведь мерзавец лишил меня приданого Сюзанны! Мне лично деньги не нужны, но Сюзанна! Поймите, целый миллион! Десять раз по сто тысяч франков! О, я так и знал, в секретере был настоящий клад!»
Напрасно ему возражали, что соперник, унося секретер, не подозревал о наличии в нем лотерейного билета, что никто ни при каких обстоятельствах не мог предвидеть такой крупный выигрыш, он только и знал, что ныть:
— Как же, как же! Иначе зачем бы ему воровать какой-то дрянной секретер?
— Причина, конечно, неизвестна, но ведь не для того же, чтобы завладеть клочком бумаги, цена которому была тогда не больше двадцати франков.
— Целый миллион! Он знал… Он все знает!.. Ах, вы не представляете себе, что это за бандит! У вас-то миллион не украли!
Подобный диалог мог бы продолжаться бесконечно. Но на двенадцатый день господин Жербуа получил от Арсена Люпена послание с пометкой «конфиденциально», в котором со все возрастающей тревогой прочитал:
«Месье, над нами потешается галерка. Не кажется ли вам, что пришла пора поговорить серьезно? Я, со своей стороны, настроен весьма решительно.
Положение таково: у меня билет, по которому я не имею права получить выигрыш, а у вас право имеется, но нет билета. Значит, поодиночке у нас ничего не выйдет.
Однако ни вы не согласитесь уступить мне СВОЕ право, ни я не уступлю вам МОЙ билет.
Что делать?
Есть только один путь: поделить. Полмиллиона вам, полмиллиона мне. Не правда ли, по совести? И это соломоново решение удовлетворит говорящее в каждом из нас чувство справедливости.
Верный путь, и к тому же единственно возможный. Речь не идет о подарке, который вы можете сделать или не сделать. Налицо необходимость, которой обстоятельства заставляют вас подчиниться. Даю вам три дня на размышления. Надеюсь, в пятницу утром с удовольствием прочту в рубрике объявлений «Эко де Франс» неброскую заметку, адресованную господину Арс.Люп. и содержащую, конечно в завуалированной форме, ваше прямое и ясное согласие на сделку, которую я предлагаю. После чего вы немедленно получите в свое распоряжение билет и возьмете миллион, обязуясь передать мне пятьсот тысяч франков путем, который я укажу позднее.
В случае отказа я принял меры к тому, чтобы исход был тем же самым. Но кроме серьезных неприятностей, последующих в результате подобного упрямства, из вашей доли будет вычтено двадцать пять тысяч франков на дополнительные расходы.
Примите, месье, уверения в моем самом искреннем уважении,
Арсен Люпен».
Возмущенный господин Жербуа не удержался от досадного промаха, показав это письмо репортерам и разрешив снять с него копию. Бешенство толкало его на необдуманные поступки.
— Ничего! Он не получит ничего! — кричал он стае репортеров. — Делить то, что мне принадлежит?! Никогда! Пусть, если хочет, порвет билет!
— И все-таки, пятьсот тысяч франков — лучше, чем ничего.
— Дело не в этом, а в моем праве, а право свое я буду защищать в любом суде!
— Возбуждать иск против Арсена Люпена? Вот будет потеха!
— Нет, против Земельного Кредита. Они должны выплатить мне миллион.
— По предъявлении билета или, по крайней мере, получив доказательство, что именно вы его купили.
— Доказательство есть, ведь Арсен Люпен сознается, что украл секретер.
— Достаточно ли будет суду признания Люпена?
— Неважно, я не сдамся.
Галерка неистовствовала. Заключались пари, одни ставили на то, что Люпен доконает господина Жербуа, другие — что учителю удастся донять вора своими угрозами. Настолько неравными были силы обоих противников, один из которых решительно шел в наступление, а другой — метался, как загнанный зверь, что всеми овладело даже некоторое беспокойство.
В пятницу люди буквально вырывали друг у друга «Эко де Франс», впиваясь глазами в пятую страницу, в рубрику объявлений. Ни одно из них не было адресовано Арс. Люп. На приказ Арсена Люпена господин Жербуа отвечал молчанием. Это было объявлением войны.
К вечеру из газет все узнали о похищении мадемуазель Жербуа.
Самое смешное в том, что можно назвать спектаклями Арсена Люпена, это неизменно комическая роль полиции. Все происходит как бы вне ее. Он говорит, пишет, предупреждает, приказывает, угрожает, выполняет задуманное так, как если бы не существовало в природе ни начальника Сюртэ, ни его агентов, комиссаров, никого, кто мог бы помешать осуществлению планов Люпена. Полиция оказывается чем-то незначительным и недействительным. Препятствий не существует.
А ведь она сбивается с ног! Как только речь заходит об Арсене Люпене, все в полиции, сверху донизу, бушуют, мечутся, закипают от ярости. Это враг, и враг такой, который завораживает, устраивает провокации, презирает вас и, даже хуже, не обращает на вас никакого внимания.
Как бороться с таким врагом? По словам горничной, без двадцати десять Сюзанна вышла из дома. В десять часов пять минут, выходя из лицея, отец не увидел ее в том месте, где они всегда встречались. Значит, все случилось за те двадцать минут, что она шла от дома до лицея или, по крайней мере, до места неподалеку от лицея.