Артефакт. В поисках неизвестного
Шрифт:
— Гуляют! — внезапно взорвался я, повысив голос. Как ни странно, никто из присутствующих в кафе внимания на это не обратил. Люди сидели, словно роботы — ели, пили, что-то говорили друг другу, но ни одной эмоции на их лицах я не увидел. — Ещё как гуляют, — тихо добавил я.
— Но не ты! — Её шёпот был настолько громким, что мог показаться криком, по-прежнему оставаясь шёпотом.
— Но не я. — Я кивнул, внезапно понимая, что действительно не знаю, как оказался в этой точке.
Я знал, что утром у меня был Вадик, знал, что мы подрались, у меня даже ссадина на подбородке осталась. Знал, но «не видел».
Даже сейчас я легко могу увидеть то лето, тот день, тот момент, когда впервые поцеловался с девчонкой. Городской парк, полный орущей ребятни и их весёлых родителей, шумящие карусели, кричащих лоточников, скрип колеса обозрения. Если постараться, то обязательно увижу, как ехал туда, на это свидание, в трамвае, и тот звенел на поворотах. Вспомню женщину-кондуктора, которая ни к селу ни к городу пожелала мне удачи. Рыжая такая, полноватая, с чёрной поясной сумкой поверх лёгкого льняного сарафана.
Мелочи. Я не просто знал их, я их помнил и видел, словно перед глазами шёл фильм о моей жизни, но не в этот раз. Не было фильма о том, как Шляпа пришёл ко мне незваным гостем, как я отказался идти вместе с ним, что я или он такого сказали, раз завязалась драка. Этого не было. И это было странно. Да я даже когда книги читал всегда видел картинку, а здесь — пустота. Вакуум.
Я понял, что что-то не так, когда увидел стоящую рядом со мной на коленях Марту и протягивающего ей стакан воды менеджера. Голова кружилась и казалось, что я не дышал очень долго. Настолько, что лёгкие практически атрофировались. Глубоко вдохнув и выдохнув, я взял у Марты стакан и поднёс его к губам…
Глава восемнадцатая. Конец?
1.
Я сидел в пещере Ху — у его костра — и ощущал себя так, будто только что вынырнул из огромной ёмкости с водой. Из озера? Но… Из озера? Внезапно всё стало настолько кристально ясным, что я даже дёрнулся и чуть не упал с бревна. Это было так просто, и почему мы ничего не поняли? Хотя, а как мы могли это понять?
— Ты всё понял, — не спросил, подтвердил мои догадки китаец.
— Да, — кивнул я. — Кажется, да.
— Расскажи, — попросил он.
— Всё просто. Озеро и есть тот артефакт, который мы искали. Не камень, не корона или венец. Нет. Озеро. Оно слушало нас. И когда мы говорили друг с другом, и когда просто думали. И оно устроило нам те испытания, которые мы могли пройти, нужно было только пожелать. А если прошли, то это и значило исполнение желания.
— Ты умный, господин Алекс, — улыбнулся Ху, и от уголков его глаз лучиками разбежались морщинки. — Если постараешься, сможешь стать, как я. — И он внезапно подал мне тёмно-зелёный кристалл с розовыми вкраплениями, похожими на лепестки тех цветов, которыми были покрыты деревья на берегу озера. — Возьми. Он исполнит одно твоё желание.
— Да что вы, мистер Ху, — я покачал головой, но камень взял. Он был тёплым и каким-то живым на ощупь. — Куда мне до бодхи, я и свою-то жизнь ещё толком не жил.
Китаец хмыкнул и подкинул в костёр несколько веток. Тот полыхнул ярким алым пламенем, и почти сразу огонь опустился, лишь чуть облизывая висящий над ним котелок с чем-то очень ароматным. Я вдохнул пар и попросил, кивнув на котелок:
— А можно?
— Нужно, — мистер Ху протянул мне чашку, в которой уже плескался взвар. Я сделал глоток, поражаясь тому, откуда в этой горной местности вдруг появились брусника и мёд, и провалился в беспамятство.
2.
Очнулся я, когда в мою комнату кто-то начал ломиться. Сказать, что был готов к такому — значит, соврать, но сработала выучка и память, потому что подобное уже происходило, и не раз. Но тогда я был один и мог легко уйти по фасаду здания или просто выбраться наружу через окно, здесь же рядом находилась Марта.
Марта? Соскочив и на ходу соображая, что же такое случилось и почему на мне вдруг полное облачение, в котором отправился в монастырь, я схватил рюкзак, выскочил на балкон, аккуратно закрыл за собой дверь и прошёл в её номер. Она спала на своей кровати так, словно и не слышала стук за стеной. Тоже полностью одетая.
Зажав ей рот ладонью, я дождался, что Марта откроет глаза, и приложил указательный палец к своим губам. Она понятливо кивнула и села. В этот момент раздался грохот, словно выбили дверь, и я, жестами показав Марте встать и взять её вещи, подошёл к двери в коридор. Выглянул. Там оказалось пусто, только из моего номера раздавались голоса и шум, словно кто-то его обыскивал.
Махнув Марте идти за мной, я тихо вышел в коридор и порадовался тому, что до запасной лестницы здесь всего метров пять. Мой номер был крайним, а номер Марты — следующим за ним. Одна проблема — пришлось пройти мимо выломанной двери. Но подручные Папы, а это были они — те, кто сидел вместе с нами в монастырской беседке, — нас не заметили.
Бегом спустившись на первый этаж, я схватил Марту за руку, и не обращая внимание на дежавю, быстро протащил её к главному подъезду. На выходе в лобби мы остановились, чтобы продышаться, и мимо стойки администратора прошли спокойно, словно туристы, собравшиеся посмотреть на местные достопримечательности. На этом наше везение закончилось: у входа стоял Папа.
Хотя… Кому — везение, а кому — работа. Я махнул спущенным с плеча рюкзаком, проходя мимо него, выбил из его руки мобильник, дёрнул Марту за собой, впихнул в стоящий у входа гостиницы автомобиль с нарисованными по бокам шашечками, сел рядом и произнёс:
— Аэропорт. Двойной тариф за скорость.
Я мог бы остаться там, подраться с парнями, даже вырубить их. Дождаться Папу, поговорить с ним… Вот только что бы это дало? Вряд ли он бы поверил моему рассказу. Скорее всего, точно так же обыскал мои вещи, затем — вещи Марты, а после мне пришлось всю жизнь доказывал ему, что я не верблюд. Которым был, потому что в кармане моей куртки лежал тёмно-зелёный кристалл с розовыми вкраплениями. Такой, какими украшают венцы монарших особ. И вне места своего хранения он мог исполнить только одно желание.