Артефакт
Шрифт:
Такой вдохновенной и взволнованной свою недотрогу-студентку он не видел никогда. И вновь жалел поправившего седьмую библейскую заповедь новатора-Иисуса, не въехавшего в недостойную Его земную жизнь...
Самолёт прибыл в Дамаск вечером, и знакомство с ним отложили на обратный путь. Мурад погнал машину по дороге на Бейрут и после часа езды недалеко от границы повернул направо к селению Кфер Ябус. Жёлтые и серые, изредка зелёные, тона пустых каменистых холмов, за которыми виднелась более высокая гряда, распустились в котловине белоснежным цветком двухэтажных, приплюснутых друг к другу кирпичных домов.
Практически вся семья Мурада работала на археологических раскопках, и их встретили патриарх-дедушка с женщинами и детворой.
Национальные блюда с обилием специй были невозможно вкусны. Марии понравилась Баба Гануш - запечённые и размолотые до пасты баклажаны с перцем и соусом тахини и тефтельки из турецкого гороха в хлебцах питта - фалафель, а Роман к удовольствию хозяев по-русски уминал котлеты киббех. А когда Мария перешла на лепёшки и экзотические сладости, мужчины смешали с кофе золотистый арак.
Утром встали удивительно отдохнувшими и сразу заторопились на раскоп. Джип Мурад заменил транспортом более высокой проходимости, Марию сразу признавшим, а Роману Семёновичу выказавшим тысячелетнюю пустынную упёртость. Уговоры и понукания хозяев дурашная животина невозмутимо игнорировала, и дедушка Мурада распорядился привести другого осла. Но Мария вдруг что-то нашептала в уши-семафоры, - и транспорт резво побежал за собратьями под восхищённые прицокивания мурадовой родни.
Около трёх часов пропетляв по тропам предгорья, подъехали к стану. Палатки и шатры стояли у бьющего из-под земли родника под уже почти обнажённым холмом. Маленький оазис прятался в кипарисовой роще с вкраплениями дуба и похожих на грибы сосен. Нетерпеливо соскочив, Мария бросила умоляющий взгляд на Романа Семёновича и Мурада и метнулась к раскопу.
Поднявшись за ней, Роман похвалил Мурада и себя за то, что не зря ел свой учительский хлеб: раскоп был аккуратным и грамотным. Почтительно приветствуя учителя Мурада, рабочие не отрывали глаз от заморской пери, с благоговением гладящей ладонями шершавые стены вечности. Терпеливо и обыденно несущие время в себе, скотоводы и пахари этой древней земли мгновенно подпали под магнетизм волшебного создания.
Остановив танец Марии, Мурад похвастался собранным материалом. Один найденный свиток оправдал часть затрат, но в его шатре хранились и парочка керамических тарелок, и серебряные подвески, и винный кувшин, и осколки предметов быта.
Они уточнили ближайшую очерёдность работ и распределили участки. Внимательному хозяину достались самое большое прямоугольное строение (возможно, общинная трапезная) и хозяйственные пристройки, Мария выпросила похожий на склеп и оглаженный ею домик, в разломе которого Мурад нашёл кувшин с пергаментом, а Роман Семёнович, при общем руководстве, приглядывал за пятью семейными жилищами со сросшимися стенами. Землекопы остались при своих объектах, хотя произошла маленькая ссора и кидание жребия за право попадания в команду девушки.
От семейных жилищ, трапезной и хозпостроек остались только фундамент и куски стен. Объект Марии оказался, на удивление, почти неподвластным тарану времени, и Мурад добавил ей рабочих. По общему предварительному мнению возраст находки тянул не менее чем на 18 веков.
Убедившись в тщательности своих помощников, Роман Семёнович кружил вокруг источника, острым длинным щупом протыкая почву. И в соответствии с предположением наткнулся на каменное основание сразу же ниже по течению. Наметив контуры и соорудив временный желоб для отвода воды в сторону, он привёл сюда своих землекопов и сам очистил семь ступенек ритуальной купальни ессеев - микве.
Повариха - тётка Мурада - позвала на обед. Приятная женщина сорока лет сразу же взяла Марию под опеку, осаживая чересчур ретивых искателей её внимания. Маленькая палатка Марии стояла между палаткой Романа Семёновича и шатром Мурада, а с тыла прикрывалась Вафой.
Запечённую фасоль с рисом и жареную баранину, которая ещё недавно паслась в небольшом стаде поодаль запили родниковой водой и, отложив отдых, по просьбе рабочих бросились на котлован проступившей из земли купальни. И уже к позднему вечеру, выворотив несколько кубометров грунта, вычистили прекрасно сохранившуюся кладку, прорыли тонкий водоотвод вниз по течению и пустили воду.
Мурад прочёл короткую молитву, повторенную всеми, кроме Романа, и две пары женских ножек, пересчитав семь ступенек разной высоты и ширины, символизирующих, как полосата жизнь, подарили своё тепло заждавшейся купальне. Женская нагота почему-то вызывала у Романа меньшие эмоции, чем полуприкрытость, допускающая эротическое домысливание. Но полумрак смазал силуэты, и все вдруг увидели двух земных богинь, выходящих из освящённой ими купели.
– Вот же зацепила меня сестра по вере, - услышал Роман Семёнович голос своего ученика.
– Три года прошло от дня, когда увидел её на вашей лекции, а всё не стряхнуть наваждения.
– Да, брат, ты в нём не одинок: нет, наверное, в университете ни одного не полонённого, но нет и победителя. Однако, пора и нам смыть толику грехов.
После жаркого во всех смыслах дня вода целила и услаждала, вливая в тело всю нерастраченную многовековую энергию и умиротворяя душу.
А за оглушающе беззвучной ночью пошли размеренные и безавральные будни полевой экспедиции. Шатёр Мурада пополнился живописной пасторалью из керамики: пастушок, дрессирующий коз-приверед танцевать вместе с ним. Вещица была исполнена такого очарования и улыбки, что любой музей ухватился бы за раритет. Добавились ещё несколько чаш и подсвечников и небольшая, но тяжёлая ваза из тёмнофиолетового камня.
Как девочка куклам, радовалась Мария каждой находке, но было видно, что это не то, что она ожидала: главное пряталось за неприступной броневой кладкой склепа, одной стеной которого была гора, а в трёх остальных не было ни окон, ни дверей. Не удалось расширить даже ту узкую дыру, в которой Мурад нащупал на пределе руки и выудил свиток: кайло и лом оказались бессильны перед тысячелетним монолитом стен и крыши, да и четвёртую стену можно было вырубить лишь взрывом.
– Что надо замуровывать, чтобы не использовать ни в культовых, ни в бытовых целях?
– удивлялась Мария.
– Где-то в горе, сросшейся с холмом, должен быть тоннель или лаз. Придётся искать. И не с ливанской стороны, а гораздо ближе.