Артефакты древних могильников
Шрифт:
«Ничего, — с бешенством думала она, — жизнь очень длинная, не может такого быть, чтобы глупенькая, пугливая, неуверенная в себе Ализе смогла удержать рядом с собой такого мужчину. И как только он заведет себе новую пассию, эта маленькая дура первой об этом узнает, уж я постараюсь», — часто мечтала она.
Но то, что случилось, не входило ни в ее планы, ни в мечты.
Когда Ализе вернулась в общежитие, уйдя от своего мужа, Миранэль узнала об этом одной из первых. Как же ей хотелось знать подробности! Она не удержалась и лично приехала посмотреть и удостовериться, что Ализе глубоко несчастна и очень страдает от разлуки с
Девушек, подходящих для такой роли, в ее окружении не было. С ней вообще никаких девушек рядом не было. Волей-неволей пришлось поделиться своим планом с Ладиэлем, и это оказалось страшной ошибкой.
Глава 18
Миранэль запрокинула голову и лихо влила в себя содержимое рюмки. Алкоголь приятным теплом разлился по желудку.
«Какая же я бедная и несчастная, — слезливо посетовала на судьбу Миранэль, — всеми моими задумками, всеми планами пользуются другие, оставляя меня несолоно хлебавши!»
Она облокотилась на стойку, подперла рукой щеку и подумала о последней нанесенной ей обиде, еще больше растравив душу.
…Как же эта скотина Лаэдель хвалил ее за эту мысль — подослать к Ализе в качестве душевной подруги свое доверенное лицо. Он значительно улучшил и усложнил ее план, посчитав, что Ализе не станет раскрывать душу случайной собеседнице на улице, не такое у нее воспитание, а вот соученице — совсем другое дело. Она тогда еще восхитилась, до чего же он ловко пристроил в Академию ту девицу. Миранэль ждала, когда же ту начнут посвящать в выведанные секреты. Но Лаэдель все отнекивался и отнекивался — то тем, что к Ализе так просто не подойти, надо выжидать удобный момент, то тем, что так просто о муже ее не порасспрашивать, эта тема слишком личная, чтобы Ализе быстро о ней заговорила. Миранэль ждала-ждала, и дождалась… Ализе похитили. И весь город, и вся Академия только и говорили о пропаже Ализе и о доме, на месте которого теперь зияла глубокая яма.
Миранэль кинулась к Лаэделю. Тот нагло в лицо сообщил ей, что Ализе они больше не увидят, что Светлые Древнего леса забрали ее, и что им с Миранэль лучше забыть и об Ализе, и о том плане, который они провернули, подсунув подружку-предательницу. Миранэль хотела возмутиться, но Лаэдель тихим голосом объяснил ей, что Ализе была для Светлых подсадной уткой, наживкой на крючке, чтобы поймать добычу покрупнее, а именно — Лорда Даххарста. Но тот каким-то невероятным образом спасся, и теперь…
Он не стал объяснять, что «теперь», Миранэль это и сама поняла. Разъяренный Темный, у которого башку снесло от страха за жизнь жены — это страшно.
Сейчас, вспоминая разговор с Лаэделем, Миранэль не смогла сдержать улыбки. Да, ее отодвинули в сторону, забрав себе все лавры, сняв все пенки и сливки с ее плана, зато и об ее участии во всей этой авантюре никто не знает и не догадывается. Лаэдель — да! Наследил, где только возможно, а вот она — нет! Чиста и невинна, словно ангел. Хоть какое-то утешение.
Лаэдель забился в какую-то нору и трясется от страха. Пусть трясется! Пока его не найдет Даххарст и не вытрясет признаний, что косвенно в похищении Ализе виновата и она, можно считать себя в безопасности.
…Логически дойдя до этой мысли, Миранэль снова горестно скривилась. Быть жертвой ей не нравилось, другое дело — охотником, преследующим добычу. Еще раз посетовав на несправедливость мира, она опрокинула в рот очередную рюмку.
— Что, такая невероятно красивая и привлекательная девушка делает в этом убогом заведении? — раздался у нее над ухом до того соблазнительный и сексуальный мужской голос, что у нее по спине побежали мурашки.
Миранэль оглянулась и увидела рядом с собой… Темного. Поскольку Темные были очень редкими гостями в городе, она на секунду онемела от удивления, что впрочем, не помешало ей жадно рассмотреть парня.
Он был хорош. Высок, отлично сложен, красив. Нет, до Даххарста он чуть-чуть не дотягивал, хотя и был близок к этому. Ее губы помимо воли сложились в улыбку.
— Я могу задать точно такой же вопрос, — проворковала, явно флиртуя, Миранэль.
Парень кивнул трактирщику, и перед ними появились еще две рюмки с алкоголем. Миранэль на секунду засомневалась: для того, чтобы напиться в стельку, не хватало лишь пары рюмок, но вот для того, чтобы продолжить случайно завязавшееся знакомство, эта рюмка была уже лишней. Но мужчина не оставил ей выбора. Подняв свою рюмку, он призвал ее сделать то же самое.
— Тогда выпьем на брудершафт! — громко провозгласила уже опьяневшая Миранэль и с готовностью переплела с Темным руки.
Ей вроде показалось, что мужчина на секунду замешкался, впрочем, в том своем состоянии она могла и ошибиться. Когда алкоголь покинул рюмку и потек по пищеводу, она потянулась с поцелуем к незнакомцу.
«До чего же он неловкий», — с пьяной нежностью подумала она, когда незнакомец неуклюже дернулся и ее губы попали вместо губ в шею. Она тут же в нее впилась, как ей казалось, в страстном поцелуе. Мужчина как-то странно задергался, словно отчаянно пытался вырваться. Но Миранэль, уверенная в собственной неотразимости, посчитала это свидетельством его дикого возбуждения.
Глава 19
— Она точно не проснется? — опасливо спросил Саннаэтель, привязывая Миранэль к кровати.
— Не проснется, вяжи спокойно, — ответил Ранхгарт, вываливая содержимое всех ящичков секретера на пол. — Она столько выпила, что очнется только к утру. У нас целая ночь, чтобы как следует обыскать дом.
— Знаешь, мне кажется, что то, что мы делаем, очень некрасиво и аморально, — тихо сказал Саннаэтель. — Пользоваться таким состоянием женщины недостойно мужчин.
— Что?! — заорал на него Ранхгарт. — Недостойно?! Это что, я ее поил? Она сама нажралась, как свинья! Я к ней подошел, когда она уже едва держалась на ногах. И если хочешь знать, пострадавшая сторона в этой истории — я! Не тебе пришлось терпеть слюнявые поцелуи пьяной бабы. К тому же она еще и лапала меня везде, — обиженно добавил он. — К тебе в штаны когда-нибудь лезла ничего не соображающая девица? Нет? Так попробуй! Ощущения не из приятных. Хорошо, что она вырубилась, иначе, я сам бы это сделал.